и вражеские стрелы все равно их настигнут. Надеюсь, все будет не так. Больно даже думать о том, что их разлучат так же, как меня разлучили с моей семьей.
Меня оглушают звуки битвы: крики, вопли, плач и чавканье, с которым клинки врезаются в живые тела. Я достаю меч из ножен.
Будь храброй.
Оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить: какой-то мужчина целится в меня из длинноствольного пистолета. Я замираю, дыхание перехватывает. Я уже несколько месяцев не видела огнестрельного оружия. Но помню, что такое пистолет, и знаю, как выглядит плоть, когда пуля разрывает ее.
На мужчине белая майка и пижамные штаны. Наверное, он спал, когда армия ворвалась в город, а теперь борется за свою жизнь. На майке россыпь алых кровавых капель, и, черт побери, я совсем не хочу сражаться с ним, я хочу помочь!
– Прошу, – говорю, поднимая руки, чтобы его успокоить. – Я не собираюсь…
Я не замечаю, как шевельнулся палец мужчины, но слышу выстрел. Металл звенит, скрежещет, и часть пистолета взрывается и сносит мужчине полголовы. Я зажимаю рот ладонью, борясь с подступающей дурнотой. Вот почему люди перестали пользоваться пистолетами – они теперь взрываются в руках, так что ты скорее подстрелишь себя, чем противника.
Я едва успеваю осознать, что мужчина мертв, а я нет, как меня снова затягивает в водоворот сражения. В ближайшие несколько часов я успеваю помочь еще нескольким людям. Хотя сомневаюсь, что это что-то изменит. Я хочу спасать невинных – и буду! – но это трудно. Вражеские войска подавляют численностью. Армия Войны – вот кого нужно остановить!
По улицам горящего города разъезжают повозки, мародеры нагружают их мешками с зерном, бочками с водой, сухофруктами, орехами. Домашний скот скоро зарежут, ведь с курами и козами неудобно переезжать с места на место. Что не удается разграбить, сжигают. Весь город объят языками пламени.
Мой взгляд падает на мертвого солдата, за спиной у него лук и почти полный колчан. Несколько секунд я рассматриваю оружие. Лук большой, сделан для высокого человека, держать его будет непривычно… но это же лук. Луком я владею гораздо лучше, чем мечом. Я бросаюсь вперед, стараясь не попасть под руку тем, кто сражается посреди улицы.
Падаю на колени рядом с мертвым солдатом. Из раны на его голове льется кровь. Стараясь не смотреть, начинаю снимать с трупа лук и колчан. Я уже закидываю лук за спину, когда по улице проносится всадница. Приходится откатиться в сторону, чтобы конь меня не растоптал. Мгновение спустя возвращаюсь и с трудом вытягиваю из-под мертвого тела колчан с гремящими в нем стрелами.
Достала! Колчан тяжелый, а лук непривычно лежит в руке, но зато они у меня! Бросаюсь бежать, озираюсь по сторонам – ищу здание, где можно укрыться. Выбирать не из чего, большая часть города объята пожаром, но я замечаю пару домов, еще сопротивляющихся огню.
В одном из них, трехэтажном, раньше, наверное, были офисы или квартиры. Нахожу лестницу и бегу наверх, перескакивая через две ступеньки. Капли пота стекают со лба, я кашляю, задыхаясь от дыма.
На третьем этаже я влетаю