«трудовика», педагога по трудовому воспитанию детей мальчиков, который обязан учить их, как держать молоток в руке, прибить тот же гвоздь.
Естественно, пацаны не получали житейских навыков, выходили в большую жизнь совершенно не приспособленными для неё. Поэтому они неосознанно тянулись к нам; к слесарям, ко мне, к Славке, к шоферам, в общем, к простым мужикам.
Когда наступал день зарплаты, тот человек в дорогом костюме с галстуком, пахнущий французским парфюмом, являлся в детдом, здоровался за руку с мужиками, заходил в свой кабинет, выпивал там стаканчик коньяка, после смотрел на всех честными глазами и бесстыдно получал незаработанные деньги у кассирши. Лично я, с ним не здоровался, никогда. А вы думаете, что один объедал детей. Честно признаться кормешка была, когда как: то густо, то пусто. Бывали скудные дни, когда кормили одной кашей без масла, макаронами без ничего, с пустым чаем без сахара, разбавленным киселём в полдник. В основном, снабжение продуктами и не только ими, шло от нескольких богатеньких спонсоров, в счёт благотворительности и разных налогов.
А вот главным благотворителем для детдома, как узнал чуть позже, являлся Тони, который был выпускником из этого интерната.
День, когда сюда приезжал Тони, становился для всего детдома великим праздником. Все знали, что сегодня будет; детишкам, – конфеты, шоколад, игрушки, фрукты, бананы или даже мороженое; взрослым, – нормальная еда с маслом, мясом или колбасой. Вкусный запах разносился из столовой по всему детдому. Что говорить, в такой день даже директор Игорь Валентинович, ходил с радостным лицом.
Тони для детдома представлялся сказочным феем, или дедом морозом. Поставлявшим буквально из российской пустоты: новые цветные телевизоры, магнитофоны, кровати, постельное белье, одежду для воспитанников, мебель, линолеум, сантехнику, новые книги, учебники, – абсолютно всё, вплоть до карандашей и авторучек с тетрадями.
Так вот, Тони когда-то здесь вырос без родителей, выучился.
Потом отслужил, отсидел. В лихие времена перестройки, сколотил банду, занялся рэкетом на авторынке. На этом сделал первый капитал, понемногу приподнялся.
– И стал очень приличным человеком, – так говорили про него детям, тёти воспитательницы. Висел его портрет на доске почета среди фотографий достойных выпускников древнего интерната, ведь он ещё функционировал с довоенных врёмён.
А то, что Тони бандит или мафиози, занимался тёмными делишками, россказни, к делу не подошьёшь. Нет, мы взрослые, почти не обращали внимания, так, обменивались между собой новыми слухами, что из бандитского криминала произошло в городе под руководством Тони.
Тони и мы, сотрудники интерната, существовали в параллельных реальностях: он вращался в высоких кругах власти, решал глобальные проблемы, кому жить, кому платить, обитал в особняке, обедал в ресторанах, ездил на дорогих иномарках; а мы жили буднично и серо, приземлено работая среди детей.
Эти реальности иногда пересекались, но только когда Тони появлялся с визитом в детдом. Они обставлялись с большой