развела руками.
– Понятия не имею. Предполагается, что здесь лечебница. Вероятно, вы должны его лечить.
– Лечить от смерти?
– Мне всё равно, вылечите вы его или нет, – сказала и ушла.
Может быть, она бросила прощальный взгляд на оставленный сундук, а может, нет… А может, всё было совсем по-другому. Не было тогда главного корпуса с высоким крыльцом. Новых пациентов принимали во времянке у ворот – там, где теперь клумба в виде павлина с роскошным хвостом из цветов. И никто не смеялся за спиной женщины с сундуком, ведь Мертвеца, главного шутника Дома Слёз, тогда ещё не существовало. И, может быть, у женщины тогда оба глаза были на месте.
А вот сундук был точно. И младенец, не мёртвый и не живой, был в нём тоже. Первые несколько лет лекари не знали, что с ним делать, потом, после долгих попыток, смогли довести его тело и разум до состояния более или менее взрослого человека. Он был невысок, не особенно приятен лицом, и с живым человеком его можно было спутать разве что в полной темноте, но зато он не бросался на людей, не нуждался в утолении голода ни плотью, ни кровью, ни магией. Имени у него не было, только прозвище – Мертвец.
Иногда его навещала та одноглазая женщина, мастер Игла из магического ордена Тьмы. Поговаривали, что когда-то она была невероятно красива. И даже сейчас отголоски этой редкостной красоты угадывались в исполосованном шрамами лице. В её чертах Мертвец видел отражение своих, как в пыльном и кривом зеркале. Мастер Игла приносила ему собственноручно приготовленные сладости. На каждом печенье Мертвец, благодаря своим обостренным чувствам, видел отпечатки её рук, а на её руках – остатки муки, имбиря и меда. И хотя вся человеческая пища была для него не слаще комка глины, это печенье он ел. Ел и давился под обиженным, злым и раздражённым взглядом своей гостьи.
И в тот день она тоже пришла, как всегда, раздражённая и срывающая свое раздражение на нем. И, как всегда, Мертвец вскочил ей навстречу, роняя на пол гадальные карты – своё новое увлечение. Как всегда, мастер Игла сказала:
– Магистр Рейнхальд приказал навестить тебя.
И он, как всегда, ответил:
– Я рад вас видеть, мастер. Право, не стоило утруждаться, – и не удержался от шпильки: – Я поблагодарю магистра за заботу в следующем письме.
Она прошлась по комнате, оглядывая большое, полупустое помещение – нечто среднее между кабинетом и библиотекой. На стенах акварели – предпоследнее увлечение Мертвеца. Много шкафов с книгами, стол, стулья, узкий диван, пушистый ковёр на полу. И никакой кровати. Мертвецу она была без надобности, а читать он предпочитал, растянувшись на ковре. Мастер Игла раздраженно спросила:
– Твой брат-утешитель сказал, что ты подал документы в университет? Опять?
– А что мне ещё делать, мастер? – ответил Мертвец, с некрасивым удовольствием наблюдая, как она дернулась, услышав это обращение из его уст. – Стоять в углу и покрываться пылью?
Мастер подошла к окну, оперлась руками в перчатках о низкий подоконник.
– Здесь исполняют любые прихоти пациентов, это правда, – сквозь зубы