спрашиваю, глядя на хрупкую фигурку медички, изящность которой особенно ощущается рядом с рослым Ником, но девушка категорично дергает подбородком.
– Все в порядке! Бывали и потяжелей пациенты. Тем более мы идем сами, я только как опора выступаю.
– Не провожай, – устало просит Ник, оборачиваясь, и я явственно вижу его тоскливые глаза, – а то я все-таки не поеду. Не смогу тебя оставить, и все тут.
Неловкости внутри меня становится столько, что грудная клетка ощущается как грозящий лопнуть воздушный шарик.
– Позвони мне, когда скажут, что там с ребрами, – требую я обеспокоенно, потому что даже вопреки тому, что как к мужчине меня к нему не тянет, как человек он меня по-прежнему волнует. Хороший, надежный. Один вопрос: что ж я-то такая дура и не могу оценить его должным образом? Пытаюсь, пытаюсь, но чем больше пытаюсь, тем хуже выходит результат.
Ладно, разберусь с этим позже, когда он хоть чуть-чуть оправится после травмы.
Сейчас момент для откровенных разговоров совершенно не подходящий. Да и вообще ни для чего он не подходит, этот вот момент моей жизни. Особенно для того, чтобы я с кем-то пыталась строить отношения. Меня предстоящий суд занимает больше, чем сотня самых красивых мужиков мира, даже если они шоу мокрых маек специально для меня устроят.
Это, в общем-то, и все наше прощание с Ником.
Я не иду его провожать, как он и просит, просто останавливаюсь посреди коридора, невидящими глазами сквозь стеклянную дверь глядя, как Ника аккуратно подводят к машине и помогают ему устроиться.
Не давая себе ни минуты на лишние раздумья, на каблуках разворачиваюсь к Ветрову, ловлю его пришибленный взгляд. Что, неужели все-таки чувствует себя виноватым? Яр? Да ладно, ни в жизнь не поверю!
А один на один с ним оставаться все-таки страшновато…
– Ну, и о чем мы тут шепчемся? – вопреки всему, что меня одолевает, интересуюсь я, пытаясь просканировать Ветрова на предмет коварных замыслов.
– О том, что папа уже не хочет меня забирать, – звонко и на полкоридора возвещает Маруська.
А вот такого ответа я точно не ожидала…
12. Одна сплошная яма
Если Ветров что-то и умеет по-настоящему хорошо, так это сотрясать мой мир от края до края. А после – занимать все место на моих руинах.
Это правда?
Или как всегда?
Он ведь снова пытается задурить мне голову, не так ли?
Какая выгода? Маруська ведь наверняка уже сдала ему, что я разрешила им погулять, много ли нужно, чтобы разболтать информацию, которая так и жжет маленький язычок.
Тем более, мама не сказала, что это тайна, так ведь?
Я гляжу на дочь, всю такую радостную, что улыбка как-то сама ползет по моим губам.
Сообщница мелкая!
На нее даже сердиться нельзя, ведь она же не сказала ничего плохого, всего лишь рассказала маме то, что ей папа сказал.
А папа…
Ветров выдерживает мой взгляд спокойно, кто бы сомневался, что он это может. Эх, жаль все-таки,