по сути является гитлеровской, а Джордж Буш-младший и его старшие советники обращаются в поисках вдохновения к Черчиллю, не может ли война с терроризмом с полным основанием считаться продолжением Второй мировой войны? Я полагаю, такое вполне возможно, и противопоставление харизматичной техники Гитлера и поистине вдохновляющей техники Черчилля станет одной из центральных тем этой книги. Поскольку любой, кто интересуется историей и имеет склонность к ораторству, может вызубрить почти наизусть секреты обоих лидерских типов и использовать их с выгодой для себя.
Алан Буллок в написанной им книге о биографиях Адольфа Гитлера и Иосифа Сталина, озаглавленной «Параллельные жизни», продемонстрировал, какое количество тоталитарных техник, использовавшихся нацистами, было позаимствовано у большевиков. Несомненно, дьявольский, хотя и бесспорный, талант Альберта Шпеера, Йозефа Геббельса и кинорежиссера Лени Рифеншталь делали нацистские сборища куда более впечатляющими, нежели парады на Красной площади, столь любимые советским Политбюро, но получившее широкое развитие при обоих режимах искусство организации массовых мероприятий мало чем отличалось от постановки эстрадного шоу с использованием микрофонов, световых эффектов, дыма и зеркал.
В красивом, тонко критикующем диктаторские приемы голливудском фильме 1939 г. «Волшебник страны Оз» прежде ужасный чародей оказывается обманщиком-коротышкой, прячущимся за внушительным фасадом и дергающим за рычаги, извергая таким образом огонь и издавая свирепые звуки. Создатели фильма хотели сказать, что Гитлер, Сталин, Муссолини и Франко на поверку оказались бы такими же шарлатанами, если бы у западных демократий хватило смелости, добропорядочности и ума дать им отпор. Несмотря на все, что мы знаем о личной неадекватности этих диктаторов, они ответственны за массовое истребление такого громадного количества невинных людей, что двадцатый век навсегда останется «Веком бесчестия»[4], как его назвал один из выдающихся историков. В реальной жизни вместо того, чтобы вернуться на воздушном шаре обратно в Канзас, волшебник должен был бы расстрелять Страшилу, Железного Дровосека, Трусливого Льва и Дороти (да и Тотошку в придачу).
«Не может человек более печальным образом засвидетельствовать свое собственное ничтожество, как выказывая неверие в великого человека», – писал Томас Карлейль в книге «О героях и героическом в истории», но не является ли обратное утверждение более правдивым? Нет ли пафоса в нашем постоянном поиске лидера, когда мы сами еще не научились как следует быть разумными последователями, скептически относящимися к наделению сверхчеловеческими качествами людей, которые, как нам прекрасно известно, всего лишь создания из плоти из крови, как и мы сами? Зрелая демократия должна испытывать отвращение к подобным периодическим приступам возвеличивания героев, как зрелая женщина испытывает смущение по поводу своей подростковой влюбленности в капитана школьной команды