А вот уроки Катков действительно давал, но не только в аристократических домах, а и в домах много проще. Так, он готовил к сдаче экзамена на звание домашней учительницы будущую актрису Н.В. Рыкалову (1824–1914), блестящую исполнительницу ролей «классических старух» в пьесах А.Н. Островского на сцене Малого театра. Экзамен Рыкалова успешно сдала профессорам Московского университета Т.Н. Грановскому и И.И. Давыдову, даже поступила на службу в богатую семью Мельгуновых, но все-таки ушла в актрисы. Уроки не были призванием Каткова, но приносили определенный доход, позволяя хоть как-то сводить концы с концами в его наполненной журналистской поденкой жизни.
Собственно, до поездки в Германию Катков на досуге, коего оставалось совсем немного, если учесть, что он печатал статьи, рецензии и переводы (особенно стихотворные) в «Московском Наблюдателе», «Отечественных Записках», живо интересовался философией. Глубокие знания в области филологии и философии способствовали тому, что «непрерывная вереница переводов, больших критических статей и кратких рецензий отличалась такими богатыми, светлыми мыслями и таким необыкновенно блестящим стилем, что невольно останавливала внимание тех, кому были дороги интересы науки и литературы» [11, c. 143]. Однако журналистская работа пока не захватила всего Каткова, не стала смыслом творческой деятельности, хотя, видимо, все-таки сформировала те основания, благодаря которым журналистика в итоге победила в Каткове ученого. Но это все еще в будущем, а пока, думается, интерес к философии и, возможно, не утратившая актуальности защита магистерской диссертации активизировали его интерес к науке. Потому и Берлин был выбран не случайно: здесь находился университет, где читали лекции знаменитые философы ‐ Г.В.Ф. Гегель (1770–1831) и Ф.В.Й. Шеллинг (1775–1854), где не так давно работал В. Гумбольдт (1767–1835), философ языка, заметивший, что «язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [4, c. 304]. Магистерская диссертация Каткова будет связана с изучением вопросов языковой фонологии в историческом аспекте. Напомню, именно с вопросов фонологии родился в Гумбольдте интерес к языку как феномену культуры.
В Германию Катков поехал через Петербург, отправился на собственные весьма скромные средства. Как вспоминал Н. Любимов, «Он имел в кармане, как рассказывал мне, всего 200 рублей, когда… пустился в путь» [10, c. 41]. 19 октября 1840 г. В этой дате заключена своя мистика: 19 октября – День Лицея. Эта дата Каткову, как, впрочем, и всякому образованному человеку в России XIX в., была хорошо знакома. В хрестоматийно известном стихотворении А.С. Пушкина «19 октября» (1825) есть строки:
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.
Здесь все сошлось: первая статья, которую опубликует Катков в уже своем «Русском Вестнике», будет посвящена Пушкину (Русский Вестник. 1856. № 1, 2), а ее автор по убеждениям станет государственником, умеющим говорить и находить общий