Юрий Игрицкий

Россия и современный мир № 1 / 2010


Скачать книгу

правоотношения между кровными родственниками и даже регламентирует порядок прерывания беременности. Несмотря на то, что право на продолжение рода является правовым абсолютом, государство и по сей день определяет, кому из граждан позволено иметь детей, а кому нет, устанавливая условия, при которых бесплодные люди могут прибегать к услугам репродуктологов.

      Более того, эту регулирующую, упорядочивающую функцию в сфере деторождения власть предержащие всегда стремились подменить функцией разрешительно / запретительной: К.П. Победоносцев в своем блестящем курсе гражданского права (8) приводит, в частности, пример Баварии и Великого Герцогства Баденского. Еще в середине XIX в. от вступающих в брак требовалось удостоверение в том, что у них есть имущество, приносящее не менее положенной меры дохода; что они не расточители; что у них есть помещение для жительства и т.п. В Баварии закон был так ревнив к интересам общины, что возлагал на священника, повенчавшего новобрачных без разрешения общины, ответственность за все издержки и убытки, какие могли произойти для общины от этого брака. Тем тяжелее были эти ограничения, что они соединяли вступление в брак с пространным письменным производством, обложенным сборами, и ставили его в зависимость от усмотрения городских чиновников. В Баварии нередко случалось так, что бедный человек в течение десяти и более лет напрасно возобновлял ежегодно просьбу о дозволении, пока не получал его, издержав значительную сумму на одно производство, а между тем жил вне брака и приживал незаконных детей с той женщиной, с которой хотел в самом начале повенчаться законно.

      В России вплоть до переворота 1917 г. в соответствии со ст. 6 Свода Законов Гражданских на вступление в брак требовалось обязательное согласие родителей, опекунов или попечителей (10). Лица, состоящие на гражданской и военной службе, при вступлении в брак должны были испрашивать дозволения начальства (ст. 9), причем дозволение это должно было быть удостоверено письменным свидетельством. Разрешение особого рода требовалось и для российских дипломатов, которые вступали в брак с иностранками (ст. 66), причем начальство нужно было информировать о приданом невесты и ее потенциальном наследстве, а сама невеста должна была дать расписку о том, что согласна продать свое заграничное имение.

      Целому ряду категорий населения воспрещалось вступать в брак. Нижним чинам в российской армии в принципе было запрещено жениться (10). Офицерам же разрешалось вступать в брак не ранее достижения ими 23 лет. До 28 лет в сухопутных войсках и 25 лет во флоте брак разрешался начальством лишь при условии имущественного обеспечения (16). Монашествующие, а также посвященные в иерейский или диаконский сан также не могли сочетаться браком. Понятно, что подобные ограничения сдерживали рост рождаемости, что, впрочем, в условиях активного демографического роста в Российской Империи представлялось, скорее, благом.

      Наиболее типичным примером прямого воздействия государства