вдруг опомнилась: до нее дошло, что она разговаривает с совершенно незнакомым человеком, к тому же иностранцем, с которым до этого утра не обменялась и десятком фраз. И засмеялась вежливо, но холодно:
– К примеру, хотя бы та старая дама. Вы, наверное, ее заметили. Очень уродливая старуха, но что-то в ней есть притягательное. Стоит ей о чем-нибудь попросить – и весь поезд бросается выполнять ее желание.
– Но точно так же бросаются выполнять желания моего друга мсье Бука, – сказал Пуаро. – Правда, не потому, что он умеет властвовать, а потому, что он директор этой линии.
Мэри Дебенхэм улыбнулась.
Близился полдень. Несколько человек, и Пуаро в их числе, оказались в ресторане. При такой ситуации хотелось скоротать время в компании. Пуаро услышал немало нового о дочери миссис Хаббард и о привычках ныне покойного мистера Хаббарда, начиная с того момента, когда, встав поутру, этот почтенный джентльмен ел кашу, и кончая тем, когда он ложился спать, надев носки работы миссис Хаббард.
Пуаро слушал довольно сбивчивый рассказ шведки о задачах миссионеров, когда в вагон вошел проводник и остановился у его столика:
– Разрешите обратиться, мсье.
– Слушаю вас.
– Мсье Бук просит засвидетельствовать свое почтение и спросить, не будете ли вы столь любезны на несколько минут зайти к нему.
Пуаро встал, принес свои извинения шведке и вышел вслед за проводником.
Это был не их, а другой проводник – высокий, крупный блондин.
Миновав вагон Пуаро, они пошли в соседний вагон. Постучавшись в купе, проводник пропустил Пуаро вперед. Они оказались не в купе мсье Бука, а в купе второго класса, выбранном, по-видимому, из-за его большого размера. Однако несмотря на это, оно было битком набито.
В самом углу восседал на скамеечке мсье Бук. В другом углу, возле окна, созерцал сугробы коренастый брюнет. В проходе, мешая пройти Пуаро, стояли рослый мужчина в синей форме (начальник поезда) и проводник спального вагона Стамбул – Кале.
– Мой дорогой друг, наконец-то! – воскликнул мсье Бук. – Входите, вы нам очень нужны.
Человек у окна подвинулся. Протиснувшись, Пуаро сел напротив своего друга. На лице мсье Бука было написано смятение. Несомненно, произошло нечто чрезвычайное.
– Что случилось? – спросил Пуаро.
– И вы еще спрашиваете! Сначала заносы и вынужденная остановка. А теперь еще и это!..
Голос мсье Бука прервался, а у проводника спального вагона вырвался сдавленный вздох.
– Что – и это?
– А то, что в одном из купе лежит мертвый пассажир – его закололи.
В спокойном голосе мсье Бука сквозило отчаяние.
– Пассажир? Какой пассажир?
– Американец. Его звали… – Он заглянул в лежащие перед ним списки. – Рэтчетт… Я не ошибаюсь… Рэтчетт?
– Да, мсье, – сглотнул слюну проводник. Пуаро взглянул на проводника – тот был белее мела.
– Разрешите проводнику сесть, – сказал Пуаро, – иначе он упадет в обморок.
Начальник поезда подвинулся; проводник тяжело опустился на сиденье и закрыл лицо руками.
– Брр! – Пуаро