у значительной части ее представителей.
Что же касается русских Татарстана, то с 2001 по 2010 г. заметен дальнейший рост значимости для них этничности. Почти в 1,5 раза увеличивается и постепенно приближается к половине доля среди горожан-русских тех, кто «никогда не забывает о своей национальности» (среди сельчан этот рост составляет 9 %). Одновременно снижается доля горожан-русских, для которых национальность не имеет значения. Таким образом, если к 2001 г. наблюдался только обозначившийся рост интенсивности этнической идентификации русских в Татарстане, то к концу первого десятилетия 2000-х данная тенденция проявилась со всей определен-ностью. Эта динамика, скорее всего, связана с тем, что уже в первые годы проведения руководством РФ стратегии выстраивания управленческой вертикали русские в регионах почувствовали себя увереннее, «защищеннее». Позже эта стратегия стала сопровождаться на федеральном уровне политикой укрепления статуса русского языка и русской культуры, а в некоторой мере и русских в качестве государствообразующего этноса, а на региональном – например в РТ – политикой паритета развития татарской и русской культур. Все это способствовало укреплению позитивной оценки русскими собственной этнической группы, повышению их самоуважения. (Хотя, возможно, на росте этнического самосознания некоторых из них сказался дискурс ряда политических сил России, прежде всего, национал-патриотов.)
Рассмотрим, как в тот же период формировались и развивались общероссийская и татарстанская (региональная) идентичности русских и татар республики. В начале 1990-х годов, с провозглашением суверенитета РТ, здесь начинается становление новой региональной общности. Ее построению, с одной стороны, способствовала особая экономическая стратегия республики, получившая тогда название «мягкого вхождения в рынок» в отличие от «шоковой терапии» Центра, имевшая понимание и поддержку как среди татар, так и русских РТ. С другой стороны, преимущественное отнесение себя к данной общности представителями титульной этнической группы было также связано с республиканской политикой воплощения в жизнь лозунга «этнокультурного возрождения» татар. Федеральный же центр был в тот период крайне слаб, что связано с «кризисным состоянием экономики, социально-политическими противоречиями в обществе, крайним напряжением межнациональных отношений на Северном Кавказе» и т.д.
В связи с этим в 1994 г. у большинства татар чувство принадлежности к региону доминировало. Еще для части из них оно являлось важным наряду с государственной российской идентичностью. Процент же «исключительно россиян» среди них был ничтожно мал (2,7 % респондентов-горожан и 0,9 % – сельчан).
Русские практически разделились в тот период на три группы. Треть – ощущали себя россиянами и татарстанцами в равной мере. Пятая часть горожан и четвертая сельчан чувствовали себя даже «больше татарстанцами». В этих цифрах, несомненно, про-являлось признание ими политики региона