пока мы у гардероба топтались. Руку на его плечо клала. Смотрела презрительно. На меня, само собой. Сашу-то она, наоборот, взглядом пожирала. Точно была готова его целиком проглотить. Таким вкусным он ей казался. – Давай сделаем вид, что ничего не произошло. И ты спокойно меня отпустишь.
– Знаешь что, Климова, – склоняясь ко мне, тоже зашипел молодой человек, – лучше ничего не говори. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.
Ой, представляю, что он там со мной сделать хочет. Наверняка что-то нехорошее. Прикопать там за кустиком каким или придушить… Впрочем, обычно сначала душат, а потом закапывают. Чтобы скрыть следы преступления. И чего меня, спрашивается, на криминал потянуло?
– Молчу, молчу, – пробормотала и уже более покорно последовала за однокурсником.
Он прошел мимо столпившихся у входа девушек. Даже не взглянул в сторону Лерки. Может, конечно, они уже успели сегодня пообщаться, но что-то мне в это слабо верится. Если бы Щегол могла убивать взглядом, я бы уже точно лежала прямо здесь, на лестнице бездыханным телом. Она… ревновала. Кто бы мог подумать. Неужели эта красотка, похожая на ангела, может быть в себе не уверенна? При другом раскладе, она бы точно не взглянула на идущую рядом с ее парнем меня. В том смысле, что и не заметила бы. Как это было тогда, в коридоре.
Вот со мной всегда так. Вроде ничего не предвещало. А день начался черти как. Мало того, что могла остаться без денег, документов, конспектов… Вот последнее особенно огорчало. Так еще и на Пономарева снова нарвалась.
– Саш, – позвала, когда мы-таки дошли до проходной. – У тебя костяшки сбиты. Нужно обработать.
– Разберусь, – отмахнулся от моих слов парень.
– Тебе бы в медсестре.
– Сказал же, разберусь! – повысил голос.
И чего такой раздраженный, спрашивается? Из-за Щегол нервничает? Или это я так его допечь успела, что он еле сдерживается.
– Тогда отпусти и иди в медкабинет, – заупрямилась.
– Чего это тебя так беспокоят мои костяшки, а?
– Еще бы я не беспокоилась, – быстро заговорила. Иначе растеряюсь, и вообще слова вымолвить не смогу. – Вдруг этот воришка был заразным? И у тебя начнется воспалительный процесс. А там и до ампутации недалеко…
Судя по медленно ползущим на затылок темным бровям, мои слова ввели парня в состояние шока. Или крайней степени удивления.
– Ладно, возможно, ампутация тебе и не грозит, – затараторила, опуская взгляд в пол. И чего это у меня уши гореть стали? Словно кто-то недобрым словом вспоминает. Точно, Щегол, больше некому.
– О, я рад, – холодно проговорил парень.
Так, перебрасываясь фразами, словно теннисным мячиком, мы и добрались до гардероба. Там уж парню пришлось выпустить мою руку, чтобы снять с себя куртку. Да и я поспешно стала избавляться от верхней одежды. Быстро пихнула курточку гардеробщице и уже было собралась смыться, как мне в спину прилетело:
– А ну стоять, Климова!
У него отец случаем не генерал? Иначе с чего это раскомандовался.
– Пономарев, ну хватит! –