отделе. Ещё тот зануда. Первую неделю он он приходил ко мне в кабинет каждый день по всякой ерунде и требованием замерить ему температуру, давление и пульс. Хотела просить майора Монгомери, чтобы он провёл разъяснительную беседу с начальником научного отдела, но Барнс отвадил его вперед моего обращения.
– Ларсен, это Линда. Скажи, пожалуйста, Сэм говорил, что у вашего подопытного в голове нашли что-то.
«Это засекреченная информация, и Сэм не должен был её разглашать», – недовольно ответил тот.
– Значит, правда нашли? – настаивала я, отключит МРТ.
«Мне не когда с тобой болтать, надо вынести выговор подчинённым», – пробурчал Ларсен и отключил связь.
Тогда я набрала Джонатана.
«Уже узнала, что с ним?» – голос его прозвучал удивлённо и радостно.
– Нет. Но я нашла нечто интересное. И могу с уверенностью на все сто процентов сказать, что ваши задержанные далеко не обычные агенты или наёмники.
«Скоро буду», – бросил Барнс и тоже отключил связь.
Я попросила конвой помочь мне переместить Солта в медблок, в комнату для пациентов. Она пустовала. За три недели моей работы здесь в неё лежало всего три солдата: один с вывихом и два после драки после празднования чьего-то дня рождения. А так, в целом, живущие и работающие в городке люди были осмотрительны и осторожны.
Один из солдатов приковал руки Рыжего к прикроватным поручням. Другие оборудовали себе место для наблюдений, перетащив стол со стульями из ближайшей свободной комнаты.
Когда пришёл Джонатан, мы с ним уединились за занавеской у кровати Солта. Первым делом я указала на номерной знак на груди мужчины.
– Это всё, ради чего ты меня побеспокоила? – скептически отреагировал он.
– Я делала МРТ. – Протянула ему распечатанную картинку. – Видишь это затемнение? Не удивлюсь, если оно идентичны тому ,что парни из научного нашли у спасённого подопытного.
Джонатан вопросительно посмотрел на меня.
– Эти агенты тоже подопытные, – шёпотом сказала я, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от радости своего открытия. Я согласилась на эту работу из-за призрачного шанса узнать, что же на деле делает «Фалькорп». Я, как работник медицины, часто сталкивалась с их торговыми представителями и использовала в работе препараты с их многочисленных фабрик. И не всегда была довольно работой медикаментов. «Фалькорп» даже обвинили в негласных опытах над людьми, которые соглашались стать фокус-группой для новых их разработок.
– Ты с Ларсеном связывалась?
– Да. Но он отказался говорить мне засекреченную информацию. Я, между прочим, спазм заработала, подписывая отказы о разглашения и прочие бумажки по секретности.
– Я с ним переговорю. И да, – вспомнил он прежде, чем ушёл, – тебе придётся еще кипу бумаги подписать, если Ларсен подтвердит твой вывод, – «обрадовал» Барнс.
Я задумалась, оставшись скрытой от охраны занавеской. Что-то коснулось моего бедра, я вздрогнула и обернулась, встретившись взглядом