чуточку легче.
Потом мы мёрзли уже в кабинетике с привинченными стульями, а в соседний нас вызывали по одному. Меня больше расспрашивали, как давно я работаю в лагере и как давно знаю Петровича и этих двоих – и ничего по делу, ну почти ничего.
Уже когда давно стемнело и мой телефон разрядился так, что и время не посмотреть, нас посетили Хурма и Лёликов папаша. Сухих шмоток для меня они, понятно, не захватили, но мне было уже всё равно. Одежда на мне почти высохла, я всё ещё стучала зубами, но, кажется, уже по привычке. Эти двое, Хурма с Лёликовым папашей, долго бегали из кабинета в кабинет, говорили, ругались, опять говорили. В общем, с их помощью или нет, нас отпустили, пообещав ещё вызывать на допросы.
Обратно мою машину вела Хурма, потому что меня ещё трясло (Второй поехал с Лёликовым папашей в его машине.) Петрович устроился рядом с Хурмой, я растянулась на заднем сиденье и всё пыталась унять дрожь. Хурма поглядывала на меня в зеркало с таким выражением, что слов не надо. Но пока она молча включила печку, я ехала и пыталась согреться.
Уже в лесу у самого лагеря Хурма резко затормозила, и я со своего заднего сиденья полетела на пол.
– Камикадзе! – высказался Петрович.
– Что там?
Хлопнула дверь, Хурма выскочила из машины, за ней Петрович. Я ещё барахталась на полу, путаясь в своём пледике и пытаясь сеть. А когда села – увидела. В свете фар, чуть в стороне от машины, в своём паркетном креслице сидел Иваныч. Рядом стояли Сашка и Влад с ошалевшими лицами.
– Это ещё что?! – лютовала Хурма. – Где ваш воспитатель?!
– Я здесь. – Я выбралась из машины, так же босиком, и за ноги тут же цапнул ночной холод.
– Погодите, Ляля Евгеньевна, нам есть что обсудить. Я спрашиваю: что вы делаете в лесу после отбоя? Это лагерь или проходной двор?!
– Я попросил проводить меня, – вступился Иваныч. – Вы с Лялей уехали, а больше я никого не знаю…
– Куда проводить? Вас не берут в Дом, он закрыт из-за… – Хурма осеклась и покосилась на Сашку. – Закрыт. Куда вы хотели ехать?
Для меня это была новость. Значит, закрыли Дом?
Деда трясло, как меня. Я стянула свой плед (уже давно высох), свернула его и стала отпирать багажник. Хурма распекала детей, я под шумок закатила в багажник Иваныча:
– Они замёрзли, Екатерина Вадимовна.
– Да, в лагере поговорим. Марш в машину!
Глава IX
Детей отправили спать, отчитав и пригрозив выгнать из лагеря, и я даже ненадолго успокоилась. Если Хурма лютует и грозит выгнать, значит, мир не перевернулся. Не перевернулся?!
К горлу опять подступил рвотный позыв, и я быстро хлебнула горячего чаю, который успела налить нам Хурма. Мы с ней и Иванычем сидели в её кабинете (Петровича отправили домой на трое суток приходить в себя), пили чай с фирменным вареньем Хурмы и молчали.
– Рассказывай, – потребовала Хурма после очередной чашки. Только я уняла дрожь в руках!
– А вам в отделении не рассказали?
– Рассказывай,