образом куриных лап, кои и приделал своему творению.
– Говорю тебе, это упырь… Как есть упырь! – Пронзительный голос Сильвестра, обращавшегося к уличному мальчишке, зачем-то отиравшемуся около коляски, с поразительной четкостью достиг крыльца, но, казалось, разбился о спину визитера, окутанного невозмутимостью не хуже, чем странным плащом.
– Очень приветливый район, – с легким акцентом заметил незнакомец, приподнимая шляпу. – Добрый день, мадам. Я по объявлению о сдаче дома. Разрешите представиться: Бенедикт Брут, сэр Бенедикт Брут.
Анфиса Ксаверьевна, рассмотревшая посетителя еще из окна, нисколько не утратила достоинства, полагавшегося серьезной домовладелице, и, сделав вид, что люди в костюмах летучей мыши заходят к ней буквально через день, а английские рыцари – через два, благожелательно откликнулась:
– Здравствуйте! Анфиса Ксаверьевна Любчик. Ну что же вы, проходите. Милости просим, – поспешила она заманить мужчину в дом, понимая, что в чужом присутствии Калина Ипатьевич не решится продолжить свой брачный ритуал. – Подождите секунду, я только возьму шаль и ключи от главного дома.
Оставив незнакомца под неусыпным оком Глафиры, Анфиса Ксаверьевна вернулась в комнату.
– Прошу меня простить, явился арендатор по объявлению, нужно показать ему дом, – чуть более радостно, чем следовало, воскликнула она, но тут же почувствовала за спиной постороннее присутствие.
– Не утруждайтесь, мадам, я и без того вижу, что он мне подходит. – Человек – летучая мышь впорхнул в комнату вслед за хозяйкой, будто и не слышал просьбы подождать.
За ним в проем сунулась смущенная Глаша.
– Анфиса Ксаверьевна, я им говорю – не велено. А они лезут и не по-нашему лопочут.
Сэр Бенедикт проигнорировал жалобы горничной так, будто и не было у нее замечательного грудного голоса, единственного во всем переулке способного противостоять зычным высказываниям дворника Сильвестра.
– А что у вас здесь? Кабинет? Вел, вери-вери вел[1]. А там? Должно быть, гостевая спальня. – Иностранец с такой дерзостью рыскал по гостиной, что Анфиса Ксаверьевна и ее поклонник минуты две смотрели на него в немом удивлении, прежде чем хозяйка решилась наконец-то прояснить ситуацию.
– Боюсь, вы неправильно поняли… сэр. Сдается не этот дом, а большой, за зеленой изгородью.
Визитер не только не понял, но, кажется, еще и не желал ничего слушать.
– Ноу-ноу-ноу, мне все решительно нравится. Я возьму этот кабинет и спальню, гостиная и столовая пусть будут в общем пользовании. А верхние комнаты можете оставить себе, – с непоколебимой уверенностью делил он чужую недвижимость. – И, пожалуй, полный пансион – это как раз то, что мне нужно.
– Позвольте, сударь… – не выдержал наконец Калина Ипатьевич, ибо еще пять минут назад сам рассчитывал на полный пансион в исполнении Анфисы Ксаверьевны.
– Я не против соседей, если они чистоплотны, аккуратны и не держат мелких животных, – милостиво «позволил»