нервно забарабанил пальцами по столу. Гофер допустил серьезную ошибку, о которой пока что даже не догадывался – он помешал фюреру выдать идею Альпийской Франконии за свою собственную. Тем более что идея создания «Альпийской крепости» как таковой Гоферу тоже не принадлежит. По опыту совещаний у фюрера Скорцени знал, что подобной оплошности тот не прощает.
– Горцы будут сражаться до конца, – вдохновенно продолжал тем временем гаулейтер. – Тирольцы и баварцы станут теми германскими племенами, с союза которых начнется новое возрождение рейха. Так что ждем ваших приказаний, мой фюрер!
Выступление гаулейтера Тироля вместило в себя одну-единственную важную информацию, которая хотя ничего и не меняла в отношении к идее «Альпийской крепости», зато удовлетворяла неизысканное любопытство присутствующих: замысел-то, оказывается, созревал далеко от Берлина, вдали от кабинетов рейхсканцелярии. При этом обсуждение могло бы и завершиться, но фюрер упорно подбадривал высших руководителей черной гвардии рейха. Возможно, только поэтому Гиммлер неохотно поднялся и предложил:
– То, что в состав Альпийской Франконии войдут горные регионы Германии и Австрии – совершенно естественно. Аншлюс является следствием вполне понятного стремления некогда раздробленного германского народа к единству, – произнося все это, Гиммлер мрачно изучал стол перед собой, не демонстрируя при этом никакого энтузиазма. – Уверен, что, с точки зрения дипломатии, а также исходя из международных правовых основ, этот факт не может давать никаких серьезных оснований для протеста.
– Вы говорите сейчас не как рейхсфюрер СС, а как сицилийский адвокат, – не удержался Гитлер.
Присутствующие замерли: так обращаться с рейхсфюрером СС! Такого не должен был позволять себе даже Гитлер. Однако же в последнее время он позволял себе подтрунивать не только над Герингом, но и над Гиммлером. Поражения на фронтах вызывали у него разочарования во многих старых соратниках.
Гиммлер замялся. То, о чем он должен был сейчас говорить, очень неудачно накладывалось на «сицилийского адвоката». И потом, почему именно «сицилийского»? Разве он пытается защищать мафию?!
– Но совершенно иную реакцию вызовет включение в состав этого государства части Италии, – все же набрался он мужества продолжать. – Невообразимый шум поднимется сразу же, как только разведке союзников станут известны планы создания Альпийской Франконии. Первыми возмутятся король и премьер Италии. Их сразу же поддержат англо-американцы, Швейцария, Испания, Португалия… И вместо Италии-союзника мы получим Италию-противника, воинство которой станут усердно подогревать патриотическими призывами «восстановить историческую справедливость», «быть верными воинственному духу предков…».
Только сейчас Гиммлер поднял голову, и свет неярких люстр осветил голубовато-свинцовые воронки его очков. Скорцени вдруг почувствовал, что между фюрером и Гиммлером назревает нечто ранее пригашенное. Вполне вероятно, что магистру ордена СС надоело