можно?! Столько лет ни одного прокола, ни одного! И надо же! Не хотел ведь сразу браться, как чувствовал! Что теперь делать? Меня же уничтожат, выкинут на помойку. Какой я теперь светило науки! Ни награда меня ждет, а позор, всеобщее презрение. Ну надо же, именно Сенчик! После того, как откроется, что я загубил ребенка, меня ни одна приличная клиника не возьмет. Все! Конец карьеры! Что же делать, что?» Ладушин еще походил из угла в угол по своему просторному кабинету, кусая ногти на левой руке. Наконец, ему в голову пришла спасительная мысль: «Валенштайн!» Он бросился к телефону и судорожно набрал номер.
– Георгий Анатольевич? Здравствуй, это Ладушин тебя беспокоит. Ты не мог бы меня выручить?
– Всегда рад, а что случилось? – ответил приветливо и обнадеживающе Валенштайн.
– У меня врачебная ошибка намечается, – упаднечиским приглушенным голосом признался профессор.
– Как ты так? – посочувствовал Валенштайн.
– Да там сложный случай. В анамнезе у пациентки отрицательный резус-фактор, при этом делалось переливание положительной крови без введения иммуноглобулина антирезуса, после этого два аборта по разным причинам, один из них самопроизвольный. Ко мне она попала по знакомству, я не хотел браться сразу. Но ее муж посулил мне золотые горы, она дочь самого Владимира Сенчика. Слышал о таком?
– Сибирский мультимиллионер?
– Да, именно он. Короче, мне крышка. Если ты мне не поможешь.
– Как я могу помочь тебе? Ты хочешь, чтобы я вырастил ребенка в искусственной матке?
– А может, просто отдать того младенца, который уже появился на свет? – нерешительно предложил Ладушин и стал нервно догрызать ноготь на мизинце.
– Нет. Это мой сын! – резко отрезал Георгий Анатольевич таким суровым тоном, что профессор даже вздрогнул, – Мой собственный сын, повторяю. Его я никому не отдам. Единственное, чем я могу тебе помочь, это вырастить ребенка в искусственной матке. Если твоя пациентка согласится подождать своего ребенка еще четырнадцать месяцев, то, пожалуйста.
– Хорошо, я понял, – медленно произнес Ладушин, выплюнул откушенный ноготь, помолчал и добавил, – Я перезвоню, обязательно.
Он повесил трубку. Хотел отойти от стола, но его приковал резкий звонок телефона. Мурашки побежали по спине профессора. Ему померещилось, что на другом конце провода находится муж Марины Денис Сенчик, уже разъяренный от известия жены. Профессор не хотел отвечать, он боялся объясняться, ведь оправдание только подтверждало его вину. Но телефон не умолкал, Дмитрий Константинович посмотрел на трезвонящий аппарат и тут с облегчением понял – звонок местный.
– Это с кабинета УЗИ, тут Марина Сенчик на КТГ пришла, говорит, что вы, Дмитрий Константинович, направили и сказали пропустить без очереди. Так?
– Да, побыстрее, пожалуйста. Результаты ко мне. Пациентке не сообщать.
– Хорошо, – немного удивленно ответила медсестра.
Через пятнадцать минут в кабинет постучались, пока профессор шел к двери, он услышал какую-то возню, дерганье ручки двери,