рослого Бирюкова: – Как, товарищ прокурор, являясь понятым, имею ли я право высказать собственную точку зрения по топорному вопросу?
– Пожалуйста, высказывайте, – ответил Бирюков.
– Спасибо за разрешение, – понятой живо показал на поваленную березу. – Не далее как в полукилометре от этого препятствия находится пасека бывшего раздоленского кузнеца Ефима Иваныча Одинеки. Чтобы вам было понятно, это мой свояк. Точнее сказать, жены наши – родные сестры. Родня близкая. Не то, что седьмая вода на киселе. В прошлом году Ефим Иваныч оформился на пенсию и теперь постоянно проживает возле ульев, где построил хороший зимовник. Мужик он общительный. Часто меня приглашает в гости. Последний раз я гостил у него на прошлой неделе в среду. Пока утром шел туда, краем леса вдоль дороги набрал корзинку груздей.
– Какой дорогой шли? – спросил Бирюков.
– А тут одна дорога. Вот эта самая, где мы находимся.
– Никого в пути не видели?
– Нет, ни души. Утро было ясное. Птички пели. Собирая грузди, малость мимо пасеки не прошел. Спохватился, когда зимовник увидел. Ефим Иваныч обрадовался. Мигом обед сгоношил, а для аппетита выставил из погреба на стол запотевший жбан медовухи. И так мы со свояком увлеклись разговором, что не приметили, как вечером дождик ливанул. Чтоб не опрокинуть в темноте стаканы, Ефим Иваныч зажег фонарь. Аккурат в это время заявились на пасеку два промокших до нитки парня. Физической комплекцией вроде разные, а одеждой одинаковые, словно инкубаторные цыплята. И штаны, и черные рубахи точь-в-точь похожие.
– Дак, может, их не двое, а всего один был? – с мрачной подковыркой изрек морщинистый понятой.
«Одуванчик» живо повернулся к нему:
– Как всего один?
– А так, Миха, что от медовухи у тебя в глазах задвоило.
– Ничего подобного! Это ты, Васеня привык употреблять напитки, от которых один глаз – на Кавказ, а другой – на Север. Медовуха же главным образом по ногам бьет. Иногда прытко вскочишь из-за стола, а ноги в коленках – фиг!.. Подкашиваются, язва их подери, будто ватные.
– Что привело тех парней на пасеку? – возвращая рассказчика к прежней теме, спросил Бирюков.
– Именно топор им требовался. Дескать, забуксовали на проселке. Надо бы лесину срубить, чтобы под колеса сунуть, а топора нету. Ефим Иваныч по-хозяйски ответил, мол, у него лишних топоров не имеется для раздачи каждому встречному. Один из парней, худощавый и к тому же заметно выпивший, взъерепенился. Дескать, не дашь топор по-хорошему, заберем силой. Такой ультиматум задел Ефима Иваныча за живое. Он хотя и пенсионер, но закалку имеет кузнечную и кулаки пудовые. Поднялся мой свояк во весь могучий рост и сурово предупредил задиру: «Насчет силы помолчи! Могу так врезать по макушке, что у тебя на заднице штаны лопнут». Паренек сунул руку в карман. Вроде бы ножик или пистолет хотел оттуда выхватить. А другой парень, который здоровее, сгреб дружка в охапку и вынес из зимовника. Куда парни после этого подевались, не знаю.
– Долго вы гостили