Чак Паланик

Невидимки


Скачать книгу

десять на глянцевой бумаге, на которых я по подбородок закрыта белой простыней, и говорит, что мне следует продолжать жить полноценной жизнью. Что я должна начинать строить планы на будущее. Может, возобновить учебу. Получить степень.

      Он сидит рядом с моей кроватью и держит перед собой фотографии таким образом, что я не вижу ни их, ни его лица. Я пишу карандашом на листе бумаги, что тоже хочу взглянуть на снимки.

      – Когда я был ребенком, мы занимались разведением доберманов, – говорит Манус из-за фотографий. – Когда щенку исполняется шесть месяцев, следует купировать его уши и хвост. Так принято. Для этого едешь в мотель, в котором останавливается занимающийся этим человек. Он передвигается из города в город, из штата в штат и купирует хвосты и уши тысяч щенков доберманов, боксеров или бультерьеров.

      На листе бумаги я пишу:

      о чем это ты?

      Я машу листом перед лицом Мануса.

      – О том, что ты до конца своих дней будешь ненавидеть того человека, который отрезал твои уши и хвост, – говорит Манус. – Поэтому-то люди и ведут своих щенков не к местному ветеринару, а к незнакомцу.

      Все еще просматривая одну фотографию за другой, Манус добавляет:

      – Из тех же самых соображений я не хочу показывать тебе эти снимки.

      Где-то за пределами больницы, в душном номере мотеля, заваленном окровавленными полотенцами, рядом с коробкой инструментов – ножей и игл – или в машине на пути к своей очередной жертве, или склоняясь над щенком, заторможенным от потрясения, сидящим в ванне с кровью, есть человек, которого ненавидят миллионы собак.

      Манус продолжает:

      – Вот только о жизни девочки с обложки тебе придется навсегда забыть.

      Модный фотограф у меня в голове кричит:

      Покажи мне сострадание!

      Вспышка.

      Покажи мне надежду на еще один шанс!

      Вспышка.

      Этим я занималась до аварии. Возможно, вы назовете меня вруньей, но до аварии я всем говорила, что учусь в колледже. Попробуй скажи предкам, что ты – модель, и тебе сразу испортят жизнь. Поднимут панику. Посчитают, что невольно прикоснулись к какой-то низшей форме существования. Начнут читать нотации. Или же вовсе перестанут с тобой общаться.

      Совсем другое дело, если сообщаешь им, что ты – студентка колледжа. Не важно, какого отделения, блистать перед ними знаниями вовсе не обязательно. Можно вообще ничего не знать. Просто говоришь, что занимаешься изучением токсикологии или биокинеза, и собеседник – будь то родитель или кто угодно другой – сразу сам переведет разговор в другое русло. Если это не действует, тогда прибегни к более действенному – упомяни о межнейронном синапсе голубиных зародышей.

      Вообще-то когда-то я действительно была студенткой колледжа. У меня шесть сотен кредитов, я училась на персонального тренера по фитнесу. А родители считают, что я вот-вот стану врачом.

      Прости меня, мама.

      Прости меня, Господи.

      Одно время мы с Эви любили посещать ночные клубы и бары. Мужчины толпами ждали