К тому же, как я уже вам говорил, господин Лаптев обожает рассказывать о себе разные фантастические истории. Этот комиссар из числа тех воинствующих болтунов, коих солдаты на фронте называли «трепло» или «штабная макаронина». Впрочем, то, что мне известно об этом персонаже, позволяет мне считать, что ему нельзя отказать в храбрости и ораторском таланте.
Лаптев хотя и недавно обосновался в Москве, но уже стал личностью довольно заметной, и Вильмонту кое-что известно было о недавнем прошлом живописного южанина. Он поведал Лукову несколько любопытных фактов из биографии комиссара.
Вступив в 1918 году добровольцем в формируемый в Одессе из биндюжников и рыбаков красный отряд, Лаптев (в Одессе его знали, как Якова Шенкеля – приказчика антикварной книжной лавки) вскоре влился вместе с ним в состав 3-й советской украинской армии. Благодаря прекрасно подвешенному языку молодой красноармеец быстро сделал впечатляющую карьеру, поднявшись до должности комиссара Военного совета армии. Затем стал помощником начальника штаба. Лаптев не только блестяще выступал на митингах, но и с удовольствием лично водил пехотные цепи в атаку под неприятельскими пулями. За храбрость и весёлый нрав красноармейцы обожали своего комиссара.
А потом случилась история, которая на время скомпрометировала перспективного политического работника в глазах высшего командования. В одном из занятых армией приморских городов были захвачены деньги государственного банка. Сумма трофея была огромна. И Лаптев повёл себя недостойно комиссарского звания: вместо того, чтобы отправить все деньги под охраной в Москву, он предложил командующему армией по-тихому поделить половину суммы. По требованию командарма и под угрозой отдачи под суд военного трибунала Лаптеву пришлось вернуть 7 миллионов в армейскую казну. Тем не менее, 200 000 золотом куда-то испарились. Разбираться с этим делом даже приезжал представитель Москвы. Но Лаптеву удалось как-то оправдаться, и ему всё сошло с рук.
А вскоре он случайно угодил в плен к петлюровцам, откуда чудесным образом сумел спастись. Правда, ходили слухи, что комиссар просто подкупил вражескую контрразведку. Впрочем, такие разговоры не мешали Лаптеву продолжать своё удивительное служебное восхождение. Его удача заключалась в умении быстро меняться, приспосабливаться, реагируя на запросы времени. Если из серой солдатской массы его выделили и вознесли на штабные должности выдающаяся личная удаль и ораторский талант, то когда потребовалось очистить своё имя от подозрений, Лаптев прогремел на весь фронт, как жестокий организатор красного террора. Он лично руководил казнями сотен пленных офицеров и заложников.
Достигнув должности армейского комиссара, Лаптев вдруг вспомнил, что в своё время блестяще окончил одесскую Талмуд-тору. Только ему ведомыми путями Гранит сумел получить вызов в Москву в распоряжение Народного комиссариата по иностранным делам. Благодаря своей внешности комиссар мог легко сойти за испанца, иранца или итальянца. Он владел несколькими