логика славянофилов не менее прямолинейна, отчего смысл соперничающих сторон просто потрясает: либо славянское имя, либо скандинавское (или древнегерманское). Другие национальности, почему-то в этом споре не фигурируют.
Далее подводятся итого этого «состязания». Если славянских имён больше – побеждают антинорманисты. Если германских имён больше – победный пляс отплясывает норманнская школа. Иногда правда соревнование проводится с подключением археологических раскопок. Но принцип тот же. Если скандинавских находок больше – победитель норманист. А если их всё-таки меньше, то в ход пускается ловкость рук и… нескандинавские находки в опытных руках некоторых историков-фокусников становятся скандинавскими.
Любопытно заметить, что, хотя антропология даёт однозначно отрицательный результат для норманизма в части киевских захоронений (всего один, предположительно, выходец из Скандинавии со всего Киевского некрополя) [Славяне и Русь, 1999, с.372] со стороны адептов, поддерживающих норманизм на территории России, была выдвинута ещё одна недоказуемая для норманизма версия о самом характере киевских погребений, в частности принадлежности их викингам. Спрашивается, зачем же она была выдвинута, если она заведомо недоказуема в своей правоте, выдвигающей её стороной? Однако, это всего лишь очередной приём норманистов для оппонентов в духе: мы выдвигаем, вы опровергайте. Не будете опровергать, значит – согласны с ней.
Речь идёт о так называемых срубных погребениях, аналогов которых на Руси в предыдущий период как будто бы не просматривается. Поэтому логика норманистов проста: если погребения не славянские, тогда по любому скандинавские. Однако эти условные скандинавские захоронения отсутствуют в Ладоге и Новгороде, как территории ближайшие к скандинавам, и с другой стороны аналогичные погребения присутствуют в Чехии и Германии, где викингов не было отродясь [Славяне и Русь, 1999, с. 363–365]. Получается опять искусственно ограниченный поиск решения: либо скандинавы, либо славяне. Стоит ещё раз повторить, что такой подход антинаучен по своей сути. Забегая наперёд нужно отметить, что эти погребения появляются в Киеве ко времени схожем по летописи с появлением Вещего Олега в Киеве. Правда, маршрут вырисовывается гораздо иной, нежели утверждённый в канонической версии.
Хотя с находками конечно сложнее. Некоторые археологи путаются, какие серьги, бусы и топоры безоговорочно отнести к скандинавам, какие к балтам, а какие к славянам: и те, и другие заимствовали различный инвентарь друг у друга в большом количестве. С боевыми топорами в частности, всё намного интереснее, в том числе и история их появления на Руси [Кирпичников, 1966], но это другая сторона проблемы и далеко не самая важная.
Впрочем, даже с находками мечей существуют весьма однобокие представления. В истории человечества были периоды, когда на обширнейших пространствах Евразии у различных племен и народов бытовали одни и те же вещи (оружие, украшения и пр.) В качестве такого яркого примера в рамках