Кейт Мортон

Хранительница тайн


Скачать книгу

и неудивительно. Судя по тому, как Генри Дженкинс описывал себя – то есть главного героя, – было из-за чего.

      Лорел снова посмотрела на чердачное окно дома номер двадцать пять. Всем известно, что Генри Дженкинс заимствовал сюжеты из жизни. Маме приходилось работать прислугой (именно в качестве горничной она и попала в пансион бабушки Николсон); мама дружила с Вивьен и, совершенно очевидно, не испытывала дружеских чувств к Генри Дженкинсу. Могла ли история Салли оказаться историей ее матери? Возможно ли, что Долли когда-то жила под этой крышей и была влюблена в хозяина? И не объясняется ли то, чему Лорел стала свидетельницей тем давним летним днем, гневом отвергнутой женщины?

      Возможно.

      Пока Лорел размышляла, как разузнать, работала ли юная особа по имени Дороти в доме писателя Генри Дженкинса, парадная дверь распахнулась, и крыльцо заполонили пухлые ножки в колготках и вязаные шапочки с помпонами. Домовладельцы не жалуют незнакомцев, которые шляются возле их дверей без дела, поэтому Дороти опустила голову и сделала вид, будто роется в сумочке, однако, как и полагается записной любительнице совать нос в чужие дела, краем глаза продолжала наблюдать. Вскоре из дома показалась женщина с младенцем на руках, трое детишек крутились возле ее ног, четвертый – ничего себе! – детский голосок раздавался откуда-то из недр дома.

      Женщина пятилась по ступенькам, и Лорел уже готова была предложить ей помощь, когда из дверей возник четвертый ребенок, мальчик лет пяти-шести. Вместе с матерью они стащили коляску вниз, после чего семейство направилось в сторону Кенсингтон-Черч-стрит. Одна из девочек вприпрыжку скакала впереди, а мальчик отстал. Малыш совершенно ушел в себя, он волнообразными движениями сводил и разводил руки и наблюдал, склонив голову набок, как они вращаются, словно падающие листья, и одновременно шевелил губами, словно бормоча про себя какую-то песенку. Он напомнил Лорел ее брата, Джерри.

      Милый Джерри. Он всегда был особенным. Первые шесть лет младший брат не промолвил ни слова, и малознакомые люди считали, что малыш отстает в развитии. (Соседям, привыкшим к шумным сестрам Николсон, его молчание казалось неестественным). Впрочем, они ошибались, Джерри был умен, невероятно умен. Он собирал факты и доказательства, аксиомы и теоремы, ответы на вопросы, которые никогда не приходили в голову Лорел, о времени и пространстве, и о том, что лежит между ними. Когда шестилетний Джерри решил наконец воспользоваться для общения языком, он спросил, что они думают о способах выпрямления Пизанской башни (об этом говорили в программе новостей несколько дней назад).

      – Джулиан!

      Воспоминания рассеялись, и Лорел поняла, что мать малыша зовет его.

      Левая рука мальчика опустилась, он посмотрел вверх, и его глаза удивленно расширились.

      Удивление, затем узнавание. Лорел давно привыкла к подобной реакции, впрочем, узнавание не всегда следовало за удивлением. («Мы знакомы? Вы из банка?»)

      Она кивнула и уже хотела уходить,