налила борща в тарелку, чуть ли не с горкой. Не дожидаясь, пока она поставит тарелку на стол, он выхватил её из рук жены и, проделав тот же алгоритм действий со сметаной и перцем, умял её за несколько минут. Мякотью пампушки, он вымазал остатки борща на дне тарелки и, отправив её в рот, ощутил, что на этот раз – в желудке, что-то побывало.
Надя рассмеялась, а затем спросила:
– Господи, Слава, да я первый раз, за всё то время, сколько тебя знаю, вижу у тебя такой аппетит!
Он прожевал пампушку и, проглотив её, сказал:
– У меня нет слов, чтобы описать насколько это вкусно. Это восхитительно! Это Божественно! Давно я так вкусно не ел.
– Ты, серьёзно? – весёлым голосом сказала Надя. – Да я то же самое готовила на прошлых твоих выходных, но тогда ты только поковырялся в тарелке, как проктолог в одном месте, не к столу будет сказано, и даже полпорции не осилил, а сейчас уже две проглотил, как крокодил.
Он слегка стушевался и взволновано просмотрел на жену. В сознание вновь пробралась гадкая мысль, что он совершенно не помнит вчерашний день. Спроси жена его о каких-то подробностях вчерашнего дня, и он не сможет ей ответить ровным счётом ничего. Даже вкус борща, который он ел на протяжении всей семейной жизни, и который, со слов Нади, она готовила несколько дней назад, был, как будто вычеркнут вкусовыми рецепторами его языка из памяти. В очередной раз, уверив себя, что это от перенапряжения психики и физической усталости, он улыбнулся жене и, протянув ей, пустую тарелку, произнёс:
– Наденька, Солнышко, можно добавки, только на этот раз больше юшки.
Надя, польщённая его словами, о её кулинарном таланте, вспорхнула со стула аки пчёлка с цветка и, схватив пустую тарелку, наполнила её исходящим паром борщом, тщательно выцеживая наваристую юшку.
– Да на здоровье, Слава! – довольно произнесла Надя. – И как только в тебя столько помещается?
Третью порцию он ел медленно и степенно, смакуя свекольный привкус борща, насыщенный природными сахарами красного корнеплода, растягивая удовольствие, задерживая юшку во рту и, давая возможность вкусовым рецепторам языка вспомнить и привыкнуть к этому забытому вкусу. Каждую пампушку он разламывал и, вдыхая дурманящий запах свежеиспечённой пшеницы, отправлял в рот, слизывая с пальцев остатки чесночного соуса, которым Надя обмазывала верхушки хлебобулочных изделий.
После борща с чесночными пампушками, Надя заварила травяной чай и достала из холодильника полуторакилограммового короля шоколадных кондитерских изделий – трюфельный торт, отчего кухня наполнилась ароматом кофейных зёрен. Детвора завизжала в предвкушении гастрономического удовольствия.
После ужина Надя уложила детей спать и ушла в ванную комнату, а он с отяжелевшим животом, еле-еле дополз до спальни, где увалился на кровать и стал думать, как тактично сказать Наде о том, что в этом году для их семьи день рождение бабушки Агаты отменяется. Рассказать Наде о своем сне он не решался, понимая, что жена не воспримет вещий сон, как предлог не ехать на юбилей