делать либо на основе предметов материальной культуры, либо на основе сохранившихся фрагментов самих носителей этой культуры.
Скребки, рубила и наконечники стрел – это, конечно, замечательно. Но это проявления технологического прогресса, решение утилитарных задач, имеющих целью повышение благосостояния. Или хотя бы повышающие шансы выжить. А вот насечки на камнях, да еще и нанесенная на них охра в чисто эстетических целях – это уже по нашей части. Это признаки той заведомо бесполезной деятельности, которую именно по этим проявлениям можно отнести к искусству.
Но судить о положении дел в тогдашнем мире искусства мы можем лишь по сохранившимся материальным свидетельствам. Наскальные рисунки? Да, очевидная иллюстрация тезиса «Ars longa, vita brevis»[1]. Тем более что в те времена жизнь была и впрямь коротка.
Но если нет сохранившихся материальных сви сви-детельств…
Мы можем, допустим, чисто гипотетически вообразить, что неандертальцы были потрясающими поэтами – антропологически у них уже было все для того, чтобы артикулировать мысли, время от времени возникающие внутри черепной коробки. Но мы этого никогда не узнаем, потому что у них не было ни письменности, ни звукозаписи.
Так что извините.
И тем не менее…
Астров из чеховской пьесы сформулировал тезис, к которому могут присоединиться очень многие – от каннибала до хирурга, от анатома до патологоанатома (согласен, рифма так себе).
В человеке должно быть все прекрасно.
Но самый поэтичный взгляд на этот вопрос – взгляд антрополога. Ибо он в динамике (а динамика в этом случае измеряется десятками и даже сотнями тысяч лет) наблюдает, как мы дошли до жизни такой. Как у нас постепенно в процессе эволюции опустилась гортань, и эта анатомическая особенность позволила нам обрести речь. Правда, мы заплатили за это тем, что можем поперхнуться или даже подавиться косточкой.
Если бы не мощная иннервация языка[2], то мы так бы и остались без «Фигаро там, Фигаро здесь», «Близится час торжества моего», «Веселится и ликует весь народ»[3] и прочих вокальных скороговорок, вынужденно ограничившись «Вокализом» Рахманинова и Концертом для голоса с оркестром Глиэра.
Кстати, еще один подарок эволюции – это продолжительное и управляемое дыхание, благодаря которому мы можем излагать свои мысли в форме развернутых предложений и читать стихи. Даже гекзаметром. А дополнительными опциями этой особенности стало существование вокала и исполнительства на духовых инструментах.
Наблюдая за развитием ребенка, нетрудно представить себе в общих чертах эволюцию музыкального развития человечества. Сначала малыш попискивает от переполняющих его эмоций, затем, продолжая знакомство с предметной стороной музыкального мира, начинает долбасить по барабану, если найдется умный и добрый взрослый, который подарит