Марии Белозеровой в вечер ее бесследного исчезновения был дома. Один! Разве это алиби?
Звягин раздраженно листал страницы дела, вчитываясь между строк, под другим умозрительным углом.
Да, соседи утверждали, что в его доме горел свет и громко звучала музыка. Хлопала входная дверь. И кто-то даже видел, как Иван Белозеров выходил на улицу в трико с мусорным пакетом в руках. Учитывая погодные условия того вечера, а была метель, мороз и сильный ветер, сочли, что дальше мусорных контейнеров он уйти никуда не мог.
Дурь же, ну! Полная дурь!
Он мог запросто сесть в машину и уехать куда глаза глядят. А в доме и свет и музыку оставить.
Звягин осторожно выписал на листе бумаги фамилию Белозеров и рядом пометил: алиби сомнительное.
Поляков…
Поляков был на дежурстве в ночь. Ждали высокое руководство. И было приказано все дела привести в надлежащий порядок. И он будто бы все время был в кабинете. Завершал недописанные отчеты. Подшивал показания. В общем, наводил порядок в бумагах. Дежурный подтвердил, что Поляков выходил из здания всего лишь один раз около девяти вечера. Ездил ужинать, как он доложил дежурному. Вернулся через полтора часа. В руках пакет с пирожками. Сказал, что купил в кафе, где ужинал. Угостил пирожками дежурного.
Кто-то это проверил? Был ли он на самом деле на ужине в кафе? Или просто купил пирожков по дороге, потому что ужин пропустил и остался голодным?
Звягин выписал под Белозеровым фамилию Полякова и сделал пометку рядом: где был полтора часа?
Он читал и читал материалы дела. Пытался найти лиц, заинтересованных в исчезновении Марии. Но никого больше не нашел, как ни старался. Тайных связей у нее не было. С подругами любовников не делила. Долгов не делала. К двадцати пяти годам, а ей именно столько исполнилось на момент исчезновения, Мария жила себе тихо, безбедно, никого не кусала и никому не мстила.
Подумав, Звягин выписал и ее фамилию. И сделал пометку: на что жила? После окончания педагогического вуза по специальности ни дня не трудилась. Да и вообще нигде не работала. Из материалов дела следовало, что ее содержал сначала брат, потом Поляков.
А вот в деле…
Звягин послюнявил палец и перелистал на несколько страниц назад. Уставился в заявление, сделанное ее братом.
Иван Николаевич Белозеров в строке особых примет указал, что на сестре были дорогие кожаные сапоги, кожаная сумка ого-ого какой стоимости и норковая шуба до колен. А сколько стоит эта шуба, Звягин знал. Приценивался, решив жене сделать подарок к годовщине их свадьбы. Приценился и счел, что лучше длинного пуховика ничего и быть не может. Тепло, практично, доступно.
– И на что, скажите, Мария Николаевна, вы жили? – прошептал Звягин раздраженно. – Одного наряду на полмиллиона рублей. Разве зарплата Полякова так высока была? И на такси поехала. За город! И вышла в километре от поселка. Зачем? Разве таксист не мог довезти ее прямо до дома?
Он задумался. Перевернул лист со столбцом фамилий. И написал важный, как он счел, вопрос: почему не доехала на такси до места?
А что,