местах звуковым сигналом для незрячих. Думаю, сделаем.
Еще приходили представители общественной палаты с большим списком улиц, которым надо возвратить исторические имена. Ну, например, улицу Малышева переименовать обратно в Покровский проспект. Я считаю это справедливым. Но опасаюсь катнуть этот камень с горы. Если это делать, то очень спокойно и постепенно.
Затем ввалилась толпа художников – Лева Хабаров и все остальные. Хозяин помещения на Пушкинской, где они сидели, их выселяет, и художники считают, поскольку они городу очень нужны, город должен выкупить это помещение за десять миллионов, чтобы они, художники, сидели там и картинки красили. А им попробуй объясни – художники они же как дети, обижаются еще. Предложил им следующее: разработать концепцию музея уральского андеграунда и поискать какое-нибудь убитое помещение в аренду, и тогда я помогу им его отремонтировать и еще своих там пару сотен работ свердловских художников семидесятых – девяностых годов. И вдруг понял, что мне не жалко картинок. Пошли думать.
И снова женщина. Мать троих дочерей. Серьезный научный работник. Когда-то, не подумав, приватизировала четырехкомнатную квартиру на одну из дочерей. Сейчас дочь с мужем ее на восьмом десятке по суду выселяют. «Извините, – говорят, – мама, это наша квартира!» Она говорит: «Да как же она ваша, это же я ее получила!» – «А это вы, мама, уже будете в суде рассказывать…» И вот пришла оглушенная. «Вы же, – говорит, – меня не бросите?»
Следом семья, четыре человека. Столкнулись с незаконной застройкой на землях ИЖС на Орловской. Продали комнату в коммуналке. Продали машину. Купили однокомнатную студию на четверых. Такие довольные, а тут на тебе – выселяют! Говорят: «Всю жизнь в коммуналке живем!» Так хотелось пожить по-человечески. Видно, не судьба.
Потом пришел пожилой человек, больной совсем. Тридцать первого года рождения. Приехал из Казахстана четырнадцать лет назад и не догадался получить статус вынужденного переселенца. Жена умерла, живет с дочерью и внуком в садовом домике. Стоит в очереди на жилье. Тысяча пятисотым. Без просвета. Смотрим, может, хоть по медицине как-нибудь поможем.
А дальше я перестал записывать. Потому что уже сложно было сосредотачиваться.
После приема я, очумевший, вышел на улицу и пошел домой пешком. Вдруг смотрю, какая-то девочка маленькая идет, тонкая и светлая, и улыбается. И у меня такое ощущение, что я эту девочку где-то видел. А она подошла ко мне и обняла. И я вдруг вспомнил, где я ее видел! Это моя дочка Женя, я ее утром в школу отводил.
01.11.2013
С утра идут разные люди. И предложения тоже разные. Например, один очень серьезный мужчина разработал серьезную концепцию, которая поможет Прохорову разбогатеть. Просит передать Михаилу лично в руки. А еще более серьезный мужчина, физик, озабочен глобальным потеплением и принес проект масштабной приостановки таяния арктических и антарктических льдов. Тоже просит передать Прохорову. Я увел его в кабинет и честно ему сказал, что