а потом указал пальцем на Мишкину лошадь.
Пришлось начинать все заново, но не стоя на земле, а сидя верхом. Сначала на лошади, идущей шагом, а потом и на рысях. Каждый раз, когда кинжал не удавалось поймать, приходилось слезать на землю, а потом снова забираться в седло.
В первый день конных упражнений Мишка умаялся так, что ближе к вечеру, в очередной раз подобрав оружие с земли, просто не смог забраться на лошадь.
«Да он же меня не просто обращению с кинжалом учит, я же попутно научусь конем одной рукой управлять, в седло единым махом залетать, да и мышцы накачаю не хуже, чем на турнике. Ну дает Андрюха! А я его тупой деревенщиной посчитал. Он же мне первую задачу – улучшение физической формы – реализует, как будто знает, что я сам для себя решил».
Как выяснилось, планы Немого простирались намного дальше, чем мог вообразить себе Мишка. После отчета ученика об освоении очередного приема он, как и прежде, не проявляя никаких эмоций, просто переложил кинжал из правой Мишкиной руки в левую, и мучения пошли по новому кругу.
Однажды, уже в середине лета, когда кинжал не просто упал на землю, а воткнулся почти вертикально, Мишка попытался подобрать его прямо с седла, благо его лошаденка была малоросла. На первом заходе он промахнулся, не дотянувшись до рукояти. На втором чуть не сверзился вниз головой. Потом опять промахнулся. Получилось только с четвертого раза. После этого скаканья с лошади на землю и обратно прекратились, правда, и кинжал стал падать гораздо реже.
Мишка был чрезвычайно доволен собой, но однажды Немой протянул ему второй кинжал – точно такой же, как первый.
«Он что, циркача из меня сделать решил? А лошадью как править? Нет, я, конечно, знаю, что можно управлять ногами, но лошадь-то этого не знает! Это ж придется еще и дрессировщиком стать!»
К тому времени, когда зарядили дожди и на деревьях начали желтеть листья, Мишка запросто мог наняться артистом в бродячий цирк. Он жонглировал тремя кинжалами на полном скаку, втыкал их в землю, а потом собирал, свешиваясь с седла, мог, подкинув и дав сделать несколько оборотов, поймать кинжал не рукой, а ножнами. Лошадь слушалась его беспрекословно без всяких поводьев, а на конскую спину он взлетал, едва положив на нее ладонь.
Немой, посмотрев на всю эту вольтижировку, впервые за все время не дал нового задания, а вечером привел Мишку к деду и знаком потребовал показать результаты учебы ему. Дед прокомментировал увиденное совершенно неожиданной фразой:
– Кхе! На празднике покажешь – девки млеть будут!
После этого Немой, отобрав у Мишки один кинжал, всадил его в ствол дерева, стоявшего примерно в десятке шагов, и отвернулся, потеряв к ученику всякий интерес. Мишка даже не сразу понял, что это – новое задание. Похоже, наконец началась боевая учеба: метание ножа в цель – это уже не игрушки.
Не бросил Мишка и упражнения на «спортивных снарядах». Благо в лесу, рядом с пастбищем, всегда можно было найти подходящую ветку. К концу лета он легко