золотистого света, обрамленных зеленью деревьев, проносятся белые, стройные, очаровательные и соблазнительные призраки, которые, улыбаясь, посылают ему поцелуи на кончиках розовых пальцев. И не в силах совладать с охватившим его страстным порывом, Джальма, в припадке какого-то ликующего исступления, испустил торжествующий, полный мужества и дикой отваги радостный крик, передавая возбуждение и своей кобыле, которая бешено помчалась.
Солнечный луч, пробившись сквозь зеленую листву, озарил всадника и лошадь.
В это время на конце тропинки, пересекавшей под углом аллею, где ехал Джальма, показался быстро идущий человек.
При виде Джальмы он с изумлением остановился.
Действительно, трудно было себе представить что-нибудь чудеснее этого красивого, загорелого, пылкого молодого человека в белой развевающейся одежде, легко сидящего на гордой черной лошади с разметавшейся густой гривой, длинным хвостом и покрытыми пеной удилами.
Вдруг произошла обычная для человека неожиданная смена настроения. Джальму разом охватила какая-то неопределенная и сладостная тоска, он прикрыл рукой затуманившиеся слезами глаза и бросил поводья на шею послушной лошади. Та сразу остановилась, вытянула свою лебединую шею и повернула голову к пешеходу, которого она увидела сквозь чащу кустарника. Путник был одет так, как одеваются европейские матросы: в куртку и белые холщовые штаны с широким красным поясом; на голове была плоская соломенная шляпа. Его звали Магаль – контрабандист. Он приближался к сорока годам, но на его темном открытом лице не было ни бороды, ни усов.
Магаль подошел к молодому индусу.
– Вы принц Джальма? – спросил он его на довольно скверном французском языке, почтительно прикладывая руку к шапке.
– Что тебе надо? – сказал индус.
– Вы сын Хаджи-Синга?
– Да, что тебе надо, повторяю?
– Вы друг генерала Симона?
– Генерала Симона?! – воскликнул Джальма.
– Вы едете его встречать, как ездите каждый вечер, в ожидании его возвращения с Суматры?
– Но откуда ты это знаешь? – с любопытством и недоумением спрашивал Джальма контрабандиста.
– Он должен был приехать в Батавию сегодня или завтра?
– Ты разве прислан им?
– Может быть… – сказал Магаль с видом недоверия. – Но вы действительно сын Хаджи-Синга?..
– Ну да… а где ты видел генерала?
– Ну, хорошо; если вы сын Хаджи-Синга, – продолжал Магаль, недоверчиво поглядывая, – то какое у вас прозвище?
– Моего отца звали «Отцом Великодушного», – с грустью в голосе отвечал Джальма.
Казалось, эти слова рассеяли сомнения контрабандиста; но, желая окончательно удостовериться, он задал новый вопрос:
– Два дня тому назад вы должны были получить письмо от генерала Симона… с Суматры?
– Да… но к чему эти вопросы?
– К тому, что прежде, чем исполнить данное мне приказание,