добры!.. Но вот эти два маленьких условия.
– Мы не два, а сто условий выполнить готовы! Подумайте: у нас решительно нет ничего… и если потеряем это место, не имея ни гроша…
– Значит, я рассчитываю на вас… Учитывая ваши собственные интересы, я вам советую… повлиять на вашего супруга…
– Господин Дюпон возвращается! – воскликнула, вбегая в комнату, служанка.
– Ведет он кого-нибудь?
– Нет, мадам, он один.
– Один?.. Как один?
В эту минуту в комнату вошел господин Дюпон. С платья его струилась вода, шляпу он был вынужден привязать к голове при помощи галстука, а гетры были до колен в грязи.
– Наконец-то ты вернулся, мой друг. Я страшно беспокоилась! – воскликнула Катрин, нежно обнимая мужа.
– Пока спасли троих!
– Ну, слава Богу, господин Дюпон, – заметил Роден, – хоть недаром вы потрудились.
– Боже мой! Трое… только трое! – сказала Катрин.
– Я говорю только о тех, кого я видел в заливе Гоэланд. Может, и в других местах кого-нибудь еще спасли.
– Ты прав… Берег не везде одинаково опасен.
– А где же те, кого спасли? – сказал Роден, невольно задерживаясь с отъездом.
– Они поднимаются сюда… им помогают наши люди. Так как они быстро идти не могут, то я побежал вперед, чтобы все здесь приготовить. Во-первых, жена, необходимо принести женские платья…
– Значит, спаслась и женщина?
– Даже двое: молоденькие девочки лет пятнадцати-шестнадцати… совсем еще дети и такие хорошенькие!..
– Бедные, малютки! – сокрушенно заметил Роден.
– С ними идет и тот, кто спас их жизнь… вот уж настоящий герой!
– Герой?
– Да… представь себе…
– Ну, ты мне это расскажешь после… А теперь надень покуда хоть халат… ведь ты совсем промок… нитки сухой не осталось… И еще… выпей подогретого вина…
– Не откажусь… я совсем промерз… Так я тебе говорю, спаситель этих девушек – настоящий герой!.. Он показал просто беспримерную храбрость. Когда мы, я и работники с фермы, спустились к подножию утеса, к маленькому заливу Гоэланд, отчасти защищенному выступами скал от сильного прибоя, то увидели этих самых девушек, ноги которых были еще в воде, а тела на суше. Естественно, их вытащили из воды и положили на берег…
– Бедные девочки… это ужасно! – сказал Роден, привычным жестом смахивая несуществующую слезу.
– Меня поразило, во-первых, что малютки так походят друг на друга, – продолжал управляющий, – что их, не зная, невозможно различить…
– Верно, близнецы, – заметила его жена.
– Одна из девушек держала в руке небольшую бронзовую медаль, висевшую у нее на шее, на бронзовой же цепочке.
Господин Роден держался обыкновенно сгорбившись. При последних словах Дюпона он невольно выпрямился, и краска на минуту оживила его мертвенное лицо. У человека, привыкшего к сдержанности, каким был Роден, подобные признаки волнения, совершенно ничего не значащие у другого, указывали