вредной бабки Курашки прорывался сквозь глухую речь арвуя и старого рыбака. Она уже успела встретиться с Умдо. Он сграбастал ее на краю поляны и пощекотал щеки жестким рыжим пушком на подбородке. А потом сунул ей в руки очередные деревянные бусики, и уговорился за околицей на закате погулять.
Постояв так еще немного и, не дослушав конца разговора, Томша вспомнила, что ее ждут на пожне подружки, жавшие зеленое просо с молочными зернами, чтоб потом разложить душистые стебли для созревания прямо на поле. Подхватив подол, кинулась за околицу, на бегу забывая и о бывшем женихе, и о стариках, судачащих у колодца. Забывая обо всем, но мечтая о нынешнем, настоящем, которое скоро зазвенит свадебными бубенцами. Ведь мимо того поля потом пойдут с засеки мужики и парни, и любый ее – развеселый Умдо тоже пойдет.
Неподалеку крутились Ошай с Упаном. Ошай тоже было дернулся вслед за сестрой, но вспомнил о подопечном. Пока волхв Кондый занят, надо за Упаном присмотреть, да селищем похвастаться. Ишь, как зачарованно рассматривал темноголовый воспитанник мудрого суро их бол.
– Упанка, ты что домов не видел? Ах, ну, да, Кондый-то в избушке на курьих ножках живет, откуда тебе про землянки да, про настоящие перты ведать? Пойдем, пока старые беседуют, я тебе наш дом покажу, у меня там под ложем схрон есть, там такое! – Ошай таинственно поднял белесые брови и вытаращил светлые глаза, – Там у меня богатство мое спрятано, – шепотом пояснил он.
И увлекая Упана за собой потащил между колодцем и высоким красивым домом дальше. Дом возвышался над всеми остальными и смотрел вокруг украшенными деревянными узорочьями окнами.
– Ошай, – на бегу позвал Упан приятеля, – а чей такой высокий и красивый дом?
– А! Это Куяна, вождя нашего перт. Недавно выстроили, всем миром. Как батя мой говорит, негоже главному под землей ютиться, надо ему к небу ближе быть. Ну не так, конечно, высоко, как твоему Кондыю, но все же!.. – Он многозначительно ткнул указательным пальцем вверх. – Ну, все пришли. Хоть жилище моей семьи и не так высоко, как у Куяновых, но и не маленькое! Заходи. – И быстро нырнул в прохладный сумрак пёрта.
Упан, поднявшись по невысоким ступеням, вошёл в прохладу Ошаева жилища. Чуткие ноздри уловили запах многих людей, разных по возрасту, полу, но схожих по запаху, словно пирожки с одинаковой начинкой. Глаза, с яркого света видели только разноцветные круги, что плавали перед ними в темноте. Но вскоре проморгавшись, он уже различал у дальней стены копошащегося приятеля. Его худая спина, обтянутая светлой льняной рубахой, светилась в полумраке.
– Эй, иди сюда скорей, – распрямился Ошай и вывалил из подола рубахи на устланное волчьей шкурой ложе какую-то звякнувшую мелочь. – Садись и смотри! – похлопав ладонью по шкуре велел Упану парнишка.
Взятыш арвуя забрался на Ошаево ложе и пальцы его рук запутались в густой волчьей шерсти, а чуткий нос уловил уже немного бледный запах лесного зверя. Прикрыв