женщина ко мне по имени, хотя я ей не представлялась. – Я попросила фотографа сделать несколько кадров в душе, чтобы сэкономить время, которого и не хватает катастрофически.
– И кто же в этом виноват? – я упрямилась, желая отстоять свои права даже в столь ужасном положении.
– Полагаю, та, кто обратилась к нам в самый последний момент, – бросила Стелла укоризненно. Я наблюдала за тем, как она встала с дивана, прошлась до шкафа, в котором висел кожаный портфель, и достала из него бумаги. Вернулась к нам, с недовольным лицом бросила их на столик поверх глянцевых журналов.
– Вот, – кивнула она в сторону бумаг. – Пять минут на ознакомление.
Я посмотрела на нее, как на идиотку.
– И что за это время я успею прочесть? Ничего, наверное?
– Меня это не волнует, – она манерно скинула руку и посмотрела на часы. – Ровно через двадцать две минуты придёт визажист, и все оставшееся время тебя будут готовить к аукциону. Кстати, пока мы пререкались, на ознакомление осталось четыре минуты.
– А что, если не подпишу? – осмелилась поинтересоваться я, тем не менее, обошла столик и села на диван, взяла бумаги в руки. Их было всего три штуки, правда, исписаны они были очень мелким шрифтом. Наверное, без линз или очков буду долго разбираться.
– Вылетишь отсюда прямо так и больше никогда не найдешь работу в модельном бизнесе, – ошарашила меня Стелла. – Шеф устроит тебе сладкую жизнь за то, что ты отняла наше время и лишила прибыли.
Я сглотнула, понимая, что в ловушке. Теперь я не могу уйти, даже если внезапно передумаю продавать себя на аукционе. Даже перед своим агентом не оправдаюсь, ведь уже пропустила запланированную фотосессию, и теперь точно буду уволена. Получается, я в безвыходном положении. Вот что же я, блин, вляпалась…
Склонив голову, я подавила ком отчаянья, сперший дыхание, и закусила губу, чтобы не расплакаться. Нельзя было показывать слабость этим хищникам, иначе разорвут на кусочки. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я решила попытаться вчитаться в договор, но получалось не очень. Кое-как поняла, что получу всего 50 процентов суммы, за которую меня продадут. Это что, получается, нужно, чтобы за меня заплатили не двести, а все четыреста тысяч? От этой новости закружилась голова и стало очень плохо.
– Ну, подписывай, времени нет, – торопила Стелла, притягивая мне ручку. Я ухватилась за нее, как за последний оплот, и из-за возможности остаться вообще без ничего подписалась, не дочитывая бумаги. Чувствую, что очень сильно об этом пожалею.
– Отлично, – Стелла посмотрела на подпись и, удостоверившись, что она проставлена везде, где нужно, пошла убирать документы в портфель. – А теперь возвращайтесь в душ.
Словно провинившаяся школьница, я склонила голову и спешно вернулась в соседнюю комнату. Фотограф шёл за мной, и о его присутствии я вспомнила, когда меня отрезвил щелчок фотоаппарата. Раз уж предстоит сниматься обнаженной, так хоть сделаю это красиво.
Я включила душ и начала позировать под ним. Мужчина одобрил мою самостоятельность, фотографируя