мы с мамой ходили по магазинам и выбирали тёплые вещи, так как в Ханты-Мансийске сейчас очень холодно. Наверное, это было странно, учитывая, что сейчас конец февраля – зима ведь заканчивается. Не знаю. И, если честно, не хочу знать.
В-третьих, я начала ходить в школу. Спасибо Сергею Александровичу, он помог мне заново адаптироваться и создать для меня безопасную среду. Он договорился, и первое время, то есть, до возвращения из Ханты-Мансийска, меня не будут сильно нагружать.
Ещё я бы хотела сказать пару слов про Стаса. Я очень за него переживаю. Я надеюсь, что он будет счастлив. Да, жениться через месяц было бы очень странно, но он этого делать и не станет. Он всегда тебя любил, он достоин счастья! Я бы хотела, чтобы у него всё получилось.
На этом я заканчиваю своё письмо. Как бы сейчас не было тяжело, я почти уверена, что скоро всё наладится. Нас всех эта трагедия изменила, но мы научимся жить с нашими новыми «я» и станем счастливыми.
Люблю,
Твоя Софи».
Утром во вторник мы с папой на такси поехали в аэропорт. Пройдя все необходимые процедуры, мы заняли наши места в самолёте и примерно через полчаса вылетели в Ханты-Мансийск. Во время полёта я читала книгу, написанную около ста пятидесяти лет назад. События в книге были развёрнуты вокруг истории одной семьи, в которой все дети были дружны между собой. Меня зацепила сюжетная линия с описанием тёплой любви двух сестёр, которые много ссорились и были импульсивны, но были готовы заступиться друг за друга в любой ситуации. Эти сёстры напоминали мне нас с Аней.
Аня взяла нам билеты сразу с проживанием, поэтому нам было, где остановиться. Мы добрались до отеля на такси. Поездка длилась не больше двадцати минут, но папа успел расспросить водителя об активностях в городе, о биатлоне и об отношении водителя к последним социальным реформам. Мы приехали и заселились, разобрали вещи и пошли ужинать. Вечером мы дошли до лыжного стадиона и посмотрели на него, а потом вернулись в номер и легли спать. В среду днём были первые две гонки – мужской и женский спринт. Мы оба были более заинтересованы в мужском биатлоне, поэтому обрадовались и оживились во второй половине дня, когда стартовала мужская гонка.
С наших мест, как и отовсюду, не было видно трассы целиком. Но мы видели огневые рубежи, и у нас был довольно широкий обзор. Меня очень оживила биатлонная атмосфера, я была очень счастлива. Папа был более прагматичен – он сильнее всего любил эстафеты, поэтому не был так же впечатлён, как я.
В мужском спринте один из моих любимых спортсменов, немец Чарли Эйлор, пришёл к финишу третьим. Это был второй сезон Эйлора в основном составе. В пятнадцать лет я была безнадёжно влюблена в Чарли – молодого и перспективного, красивого и остроумного иностранца. Правда, тогда я думала, что он швейцарец и была сконфужена, узнав правду, потому что почти год жила в заблуждении. За что мне нравился этот Эйлор? Как и Раевский, он извлекал уроки из ошибок и трудностей, преодолевал все преграды. Он был примером настоящего человека.
В