покинешь чужую раздевалку? Или не насмотрелась ещё? – Он точно издевается, совершенно не жалея меня.
– Да! Сейчас! Простите, я не специально, – бормочу себе в ладони, но не могу сдвинуться с места.
– Чего ты там булькаешь? – произносит мужчина и огромными тёплыми, слегка влажными ладонями накрывает мои, освобождая закрытое лицо.
– Ну, – мягко произносит он,– и что ты забыла в мужской раздевалке?
Понимаю, что глупо и дальше избегать разговора, открываю глаза, но не решаюсь их поднять. И снова вижу голые мужские ступни. Молю Бога, чтобы этот великан накинул обратно полотенце, и медленно поднимаю глаза – нет, в этот раз не с вожделением рассматривая незнакомца, а от дикого, всепоглощающего стыда, оттягивая неизбежное.
Когда глаза цепляются за белоснежную ткань, становится чуть легче. Скольжу по ней взглядом чуть выше, и вижу покрытую капельками воды атласную кожу, словно натянутую на выступающие упругие мышцы пресса. А этот красавчик, как назло, не отходит, ждёт, открыто наслаждаясь моим смущением.
– Глаза находятся чуть выше! – добивает мерзавец, и я, закусив губу, решаюсь взглянуть в лицо мужчины.
– Вы? – вырывается тонкий писк, когда вижу перед собой лучистый и насмешливый взгляд Амирова. Он всматривается в моё лицо, но совершенно точно не узнаёт. Валера меня забыл!
Глава 9. Мой
Арина
Амиров смотрит на меня в упор и не узнаёт. Неужели совсем не помнит?
– Я Арина, – шепчу пересохшими губами. – Вы спасли меня из «Берлинго», помните?
– Точно! – щёлкает пальцами Амиров и отходит от шкафа.– А я думаю: что лицо знакомое?
Валера вновь бросает на меня ироничный взгляд и улыбается, даже не представляя, насколько обворожительна его улыбка. А я не могу отвести от него глаз: на тёмных волосах сверкают капли воды, лёгкая небритость на щеках и эта обнажённая кожа… Так и хочется подойти ближе и притронуться…
– Ладыгина, да? – вспоминает Амиров, отходя всё дальше, а я не слушаю. Только мысленно прошу его обернуться, чтобы снова встретиться с бездной его карих глаз.
– Что вы здесь делаете? – задаю самый идиотский вопрос, который только можно задать.
Амиров усмехается, но не смотрит на меня, не оборачивается. Он подходит к окну и наваливается на раму.
– Смешная ты, Арина! – заявляет он, устремив взгляд в сторону парковки возле спорткомплекса. – И давай прекращай мне «выкать»: ощущаю себя стариком.
– Простите, не буду, – мямлю под нос, не понимая совершенно, куда делась моя уверенность. – Точнее, прости.
– Я же искал тебя, мелкая, когда по вашему делу возобновили расследование, но не нашёл. Ты тогда как сквозь землю провалилась.
Смотрю на него и не могу мыслить логически. В ушах только и звенит его фраза: «Я искал тебя», остальное не слышу. Он не забыл! Просто не узнал! Конечно, я выросла, изменилась: уже не та угловатая девочка без намёков на женственность.
– Я