вошел его дувей, Хей Кай.
– Попроси принести чай, – сказал Вэй Нин ему.
Тот кивнул и вышел. Через некоторое время принесли чай, чжангонджу всё так же, застыв в позе, сидела на месте. Дзяндзюн встал, прошелся по комнате. Слуга, принесший свежий чай, снял с подноса дымящийся чайник, расставил чашки, забрал пустой чайник и удалился. Вэй Нин поднял чайник, разлил в чашки чай, взял одну из них, подул, протянул своей жене. Та вздохнула, подняла на него глаза, взяла чашку из его рук, и, не отпив из неё, поставила её на стол.
– Я знаю, – заговорил дзяндзюн, – Вы волнуетесь, я тоже. То, что произошло вчера…
– Знаете, – перебила его чжангонджу, – и всё равно позволяете её делать всё, что она хочет? Как это можно понимать?
– Не позволяю, – успокоил её муж, – я разрешил ей делать то, что она хочет, но под строгим наблюдением моих солдат. О каждом её шаге мне будут докладывать. Я буду охранять её, впредь она не сделает ни одного шага без моего ведома. Если что-то, что мне не понравится, что-то, что меня насторожит, произойдет… м… конечно же я ей это не разрешу. Но, фужен52… – он присел на корточки перед женой, взял её за руку, – у нас растет совершенно необычная дочь. И мы должны это понять и принять, и чем раньше, тем лучше. Иначе мы её потеряем. Вчера, когда я понял, что произошло, я чуть с ума не сошел от страха и переживаний. Я осознал, что всё то время, что она пыталась мне что-то объяснить, я был глух. И, тем самым… это я вынудил её пойти на тот безумный поступок, который она вчера совершила. Если бы я с самого начала прислушался, многих проблем можно было бы избежать. Она, семилетний ребенок, дважды выбралась из охраняемого кучей слуг и солдат поместья, нашла похищенного ребёнка, отравила старуху…
– Я в курсе всех её похождений.
Дзяндзюн глубоко вздохнул.
– Дорогая моя, – повторил он ласково, – я не хочу… говорить… указывать вам, как воспитывать вашу дочь, но и вам нужно осознать, что строгостью её не удержишь. Та логика, с которой она рассуждает, тот ход мыслей… Я не знаю у кого она этому научилась, но… это настолько необычно для её возраста. Мы не можем её и дальше заставлять. Ученого учить – только портить. Раньше я не обращал внимание, но теперь, обдумав, вспомнив все годы её младенчества, вспоминая как она росла, её поведение. Это… Я, разумеется, ничего не знаю про детей, и у вас… у нас с вами всего один ребенок, но… другие дети не такие. Э… я не знаю как это объяснить.
Вэй Нуан вздохнула, кивнула.
– Я тоже обращала на это внимание, но если мы дадим ей волю, разрешим ей делать всё, что ей заблагорассудится, то…
Вэй Нуан замолчала, насупилась.
– Нет, не разрешим, – дзяндзюн встал с корточек, сел на табурет, – я буду следить за всем, что она делает. Я не допущу повторения вчерашнего.
– А как же дальше? – спросила чжангонджу, – как мы вырастим из неё благовоспитанную гонджу, если она так и будет бегать по лесам и травить… – Вэй Нуан остановилась и поежилась, – до сих пор не могу представить, как такое могло ей прийти в голову… Как мы потом выдадим её замуж? Кто захочет…
– Не волнуйтесь