позволяет утверждать, что употребление термина «уголовный» применительно к политике борьбы с преступностью уголовно-процессуальными, уголовно-исполнительными и криминологическими средствами, как минимум, нецелесообразно, а по большому счету – неправильно. Кроме того, абсолютно права Н. А. Лопашенко, когда (выходя за пределы материального уголовного права и вставая на защиту процессуалистов и пенитенциаристов) говорит о недопустимости отрицания самостоятельности соответствующих правовых и законодательных отраслей, происходящего при обозначении словосочетанием «уголовная политика» совокупности различных политик. Данные отрасли, хотя и зависят от уголовного права, все же «имеют свои собственные предметы и методы правового регулирования».[215]
Существует еще одно обстоятельство, не позволяющее использовать понятие «уголовная политика» в расширенном значении. По нашему мнению, государственная политика в сфере борьбы с преступностью включает в себя не только специализированные меры уголовно-правового, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и криминологического характера,[216] но и иные юридические (гражданско-правовые, административно-правовые и др.), а при определенных условиях и социальные меры противодействия преступности.[217]
Поэтому употребление в рассматриваемом случае понятия «уголовная политика» «неоправданно приводит к ограничению политики борьбы с преступностью лишь мерами уголовно-правового характера…Уголовная политика является… определяющей, но не единственной составной частью политики борьбы с преступностью».[218]
Подведем итог. Преступность, представляющая собой наиболее опасный вид антисоциального поведения, вынуждает государство встать на путь применения самых суровых мер реагирования, приоритетная роль в деле создания, регламентации и реализации которых отведена уголовному праву: именно оно на законодательном уровне призвано обеспечивать охрану личности, общества и государства от преступных посягательств. Сущность уголовной политики, ее самостоятельность определяются управлением как раз теми процессами противодействия преступности, основу которых составляет использование средств и методов уголовно-правового характера. В принципе, согласно классическому изречению Г. М. Миньковского, можно было бы «договориться» обозначать термином «уголовная политика» любой уровень борьбы с преступностью,[219] но расширение уголовно-политического арсенала за счет иных, не уголовно-правовых, средств воздействия на преступность ослабляет принудительное начало уголовной политики, искажает ее природу, лишает известной автономности.
Следует также отметить, что мы не разделяем существующее в науке мнение о неточности, некорректности термина «уголовная политика» и необходимости его замены «политикой уголовно-правовой».[220] Буквальное толкование, к которому предлагает