мне станет легче.
– Нет, спасибо. – Василиса поёжилась. – Ты последний человек, с которым я захочу поболтать.
– А вот и зря. – Финист подмигнул. – Ты знаешь, что язык у меня проворный, но это не единственное его достоинство.
Василиса фыркнула, а к щекам тут же прилила кровь, растревоженная воспоминаниями.
– А какое еще? Он умеет оставаться за зубами? – огрызнулась она.
– Какое бы из его умений ты ни выбрала, красавица, я буду рад оказать тебе эту услугу. – Кончиком языка Финист слизал кроличью кровь с большого пальца и лукаво улыбнулся.
Низ живота предательски свело, и Василиса отвернулась, не выдержав пристального взгляда. Несмотря на то, что они с Финистом поменялись местами, несмотря на то, что не Василиса теперь была заложником клятвы верности, Финист всё ещё заставлял её чувствовать себя слабой и уязвимой. И больше всего на свете Василиса хотела выстроить вокруг себя тяжёлую, непробиваемую броню, которая укроет её не только от его зелёных глаз, но и от всего мира. Но Василиса понимала, что Финист не был причиной, он лишь подчёркивал её слабость, делал видимой, почти осязаемой и особенно болезненной.
«Если бы я была сильнее. Если бы у меня были мои чары. Тогда я бы смогла что-то сделать. Больше. Спасти Дару. Или кого-то ещё», – всё время крутилось у Василисы в голове, а осознание собственного бессилия душило ночами, не давая уснуть. Перед глазами полыхал синим пламенем гарнизон и лежала растерзанная Дара.
– Иногда мы ничего не можем сделать, и с этим надо смириться, – словно отвечая на ее мысли, сказал Финист невозмутимо. – Бьюсь об заклад, где-то ещё сейчас умирают дети, женщины, зайцы. – Он тряхнул выпотрошенной тушкой. – Ты не можешь спасти всех.
– Я могла спасти Дару, если бы…
– Нет, не могла, – резко оборвал её Финист. – Иначе спасла бы. Повзрослей уже и, если хочешь кому-то помочь, делай то, что в твоих силах, а не пытайся прыгнуть выше головы. А иначе и не поможешь никому, и сама сгинешь.
Василиса хмыкнула.
– А чего ты беспокоишься? Сгину – станешь свободен.
– Нравишься ты мне, красавица. Думал, ты это поняла, пока была на моём месте, – серьёзно проговорил Финист, но тут же осклабился: – И в моей постели.
Василиса закатила глаза и шумно выдохнула, превозмогая желание швырнуть в Финиста поленом. Вместо этого она обессиленно сползла по стенке печи и растянулась на лавке, левая рука свесилась и безвольно легла на пол, правую Василиса вытянула перед собой и уставилась на чёрные пальцы. В последние дни у неё не получалось высечь даже пару жалких искр, словно чары окончательно отказались от неё, а магия в венах, которая раньше лилась уверенным потоком, согревая и давая надежду, теперь истончилась и превратилась в едва ощутимый ручеёк. Василиса боялась, что однажды ручеек станет настолько слабым, что она совершенно перестанет его чувствовать. И она не знала, как этому помешать.
– Что случилось с твоими чарами? – Василиса перевела взгляд на Финиста. Тот уже промывал тушки зайцев и укладывал в чугунный