царь, – сказал он и хлопнул брата по плечу.
Дарен улыбнулся в ответ, только печально.
– Не думал, что это произойдёт… так.
– Никто не думал. По крайней мере, тебе не пришлось самому казнить Говена и Драгана. Хоть какая-то польза от Зорана.
В темницу вошёл Лель, вокруг него весело прыгала Мила. Завидев Атли, лисица пискнула, вспрыгнула на тюфяк и уселась рядом, переводя довольный взгляд с Атли на Дарена и обратно.
– Чего это она такая радостная? – спросил Атли.
– Уговорила меня отпустить её с Дареном, – ответил Лель. Вид у него был обеспокоенный. – Говорит, что хочет быть полезной.
– Говорит? – Дарен округлил глаза. – Это говорящая лисица?
– Это моя сестра. – Лель высыпал из сумки склянки и, подтащив к себе свечу, принялся их перебирать. – С её помощью мы с Атли сможем держать с вами какое-то подобие связи.
Дарен с сомнением покосился на лисицу.
– На ней проклятие, – пояснил Атли. – Так что веди себя прилично и не пялься так на девушку. Сам недавно в звериной шкуре бегал.
Мила заскрипела, и Атли понадеялся, что это смех.
– Кстати, насчёт этого. – Дарен наконец оторвал взгляд от Милы и взглянул на Леля. – Что, если я вдруг снова обращусь в медведя? Сейчас, кажется, он спит или что-то такое, но что, если я не смогу его удержать?
Лель выбрал из груды склянок несколько нужных и протянул Дарену.
– Это зелье я делал для Атли, когда он страдал бессонницей. Принимай по две капли утром и по десять капель перед сном. Не обещаю, что это поможет, но я привык верить в лучшее. – Лель очаровательно улыбнулся.
– Я не могу тебе приказывать, – спохватился Атли. – Если ты не уверен, то не обязан ехать, Дарен. Путешествие по княжествам может быть опасным, да и если чернокнижники узнают, что ты…
– Я согласен. Конечно же я поеду, Атли! – воскликнул Дарен. – У каждого из нас будет своя работа. И я не оставлю тебя и сделаю всё, что в моих силах. Даже если это будет стоить мне жизни.
От этих слов на душе Атли тут же стало легче, и он широко улыбнулся.
– Спасибо, братец. Тогда в добрый путь!
12. Жемчуг со дна реки
Дни в лодке тянулись медленно, превращаясь в мучительную бесконечность. Быстрое течение реки, подгоняемое чарами Мешко, несло их вперёд, мимо заснеженных берегов с чёрными стрелами голых деревьев. Временами Василисе даже чудилось, что она снова оказалась в чужом мире в красной лодке посреди золотой реки. От этих воспоминаний её пробирала дрожь, и Василиса торопилась заснуть, свернувшись калачиком на сыром дне. Её приводили в чувство только редкие остановки. Дважды в день они причаливали к берегу, чтобы передохнуть, погреться у костра, поесть и справить нужду. Устали все так, что молчал даже Финист. Он делился магией с Мешко, но даже этого не хватало и приходилось поднимать парус, а Кирши с Василисой – налегать на вёсла, чтобы не прерывать путь и дать резерву восстановиться.
Василисе