«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона
монархическими режимами. И это при том, что отборная французская армия во главе с генералом Бонапартом все глубже и глубже увязала в Египте.
Ситуация приобрела совершенно новый оттенок, поскольку в войну втянулась Русь-матушка с необъятными масштабами и громадными материально-людскими ресурсами. Ее неоднозначный (в том числе, весьма порывистый в кардинальных решениях!) правитель император Павел I отправил воевать в северную Италию свои войска под началом его, безусловно, лучшего полководца Александра Васильевича Суворова с многозначительным напутствие «Воюй, как умеешь!» Вот он в союзе с австрийцами и принялся громить доселе удачливых молодых республиканских генералов одного за другим, после чего они уважительно прозвали 69-летнего военачальника «неистовым стариком Souvaroff».
Возвратившийся в Париж, Бернадотт и не думает о спокойной и размеренной жизни. Его часто видят у Барраса, он проводит много времени в окружении «главного» директора, укрепляя старые и налаживая новые связи. Естественно, все это он делает исключительно с одной целью – заполучить наконец-то должность, о которой он мечтает и которая, по его мнению, должна соответствовать его большим талантам и уму.
И вот его отправляют сражаться во главе Обсервационной армии (под его началом оказались такие знаменитые генералы, как Ней и Гюденн) на германском фронте (на Рейне). Правда, ходили разговоры, что в какой-то момент он все же мог оказаться в Италии, но выдвинул ряд условий финансового, административного и военного характера по усилению тамошних войск, которые не были приняты военным министром Шерером. Вот ему и не довелось (посчастливилось?) встретиться на поле боя с победоносным «русским Марсом».
Война на Рейне шла ни шатко, ни валко – у Бернадотта не сложились отношения с командующим Швейцарской армией Массена и главой Майнцской, потом Дунайской армией Журданом. Более того, с Журданом у Бернадотта возникла распря, которую в Париже решили в пользу первого, но он дважды (под Острахом и Штоккахом) проиграл австрийцам и начал отступление. Из-за угрозы окружения вынужден был вернулся за Рейн и Бернадотт. Война в Германии была проиграна, вскоре тоже самое случится и в Италии, где Суворов уже двигался к границам Франции. После того, как Журдан подал в отставку, его примеру по причине обострения застарелой болезни (вновь открылось кровохарканье) последовал и дальновидный и осторожный Бернадотт, уехавший лечиться на воды в Симмерне.
Потом он оказывается в Париже, где по воспоминаниям «директора» Барраса поучаствовал в «корректировке» деятельности Директории 18 июня, порой, это называют военным переворотом. В число «директоров» вошел и Эммануэль-Жозеф Сьейес (1748—1836) – сын почтмейстера, выпускник духовной семинарии в Сен-Сюльплиссе, главный викарий Шартрского епископства – по профессии и политик – по призванию. (Фамилия последнего максимально приближенная в русской орфографии к ее подлинному французскому