«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона
царя (у которого возникли свои «тёрки» со слишком «себе на уме» австрийцами) понудить датского короля Фредерика VI 14—15 января 1814 г. подписать Кильский мирный договор, по которому Дания, с 1380 г. владевшая Норвегией, была вынуждена уступить ее Швеции. Карл-Юхан добился своего, причем, малой кровью своих подданных, поскольку и на этой войне в основном использовал русских с пруссаками и… британские деньги.
Впрочем, это очень мутная история, поскольку ходили упорные слухи, что хорошо знакомого ему английского эмиссара Торнтона через которого шло финансирование шведов, шведский крон-принц просто «купил» и тот до поры до времени «закрывал глаза» на какую войну идут деньги «Туманного Альбиона». («Быть у воды и не дать другим напиться – это хуже чем преступление, это – ошибка, порой, роковая!» – эту аксиому сын беарнского стряпчего знал хорошо и всегда ей следовал.)
Заветная мечта Карла-Юхана свершилась, после приобретения Норвегии его популярность на новой родине подскочила до небес (бескровная «аннексия» всегда нравится живущему одним днем простонародью, т.е. быдлу!)
И вот теперь он вознамерился замахнуться на трон Франции, который вот-вот должен был освободиться из-под «корсиканского выскочки». Но своими «мутными телодвижениями», приведшими к «приобретению» им Норвегии у Дании, Бернадотт слишком «насолил» австрийцам (Меттерних) и англичанам (Кастлри) и они решили убрать его с политической авансцены Еропы той поры. В общем, победа над Данией обошлась наследному принцу Швеции не просто дорого, а очень дорого. Хофбург (Вена) и Сент-Джеймский дворец (Лондон) вовсе не собирались допустить экс-наполеоновского маршала Бернадотта до решения судеб Франции после окончательной победы над «корсиканским чудовищем». Но поскольку вокруг все было очень зыбко и не стабильно (у русского царя с самой сильной среди союзников армией было на этот счет свое мнение), то амбициозный беарнец Карл-Юхан попытался и здесь «поймать „золотую рыбку“ в мутной воде».
Но у него ничего не получилось…
Дело в том, что крайне лукавый русской самодержец, как всегда, играл в свою игру, используя излишне амбициозного Карла Юхана, как средство давления на англичан и австрийцев. Он прекрасно знал, что экс-маршал мало популярен у себя на родине и для успеха царской политики в Европе его как можно дольше следует оставлять в неведении относительно взглядов французов на своего соплеменника, ухитрившегося стать наследным принцем Швеции. Бернадотт мечтал занять во Франции трон Бонапарта, и конечно, расстался бы со Швецией. В связи с этим, русскому царю, безусловно, следовало играть на амбициозности беарнца из Наварры.
Не вникая во все «тихие омуты» той ситуации, что складывалась вокруг шведского крон-принца (его секретные контакты и с рвавшим и метавшим напоследок Бонапартом, и с Бурбонами, «сиротливо сидевшими в самом дальнем обозе союзников») и его претензий на французский