мы все снова потеряли надежду, но Брайнт говорит, что можно попытаться связаться со штабом и не вытаскивая ее.
– Это еще что значит? – спрашивает Кендалл.
– Ну, вы можете попытаться крикнуть прям туда. Чаще всего она молчит, но порой бывает, что оттуда доносятся какие-то шумы и помехи. Значит, надежда еще есть.
Генерал Кендалл только за виски схватился, и говорит, что он не для того шел в армию соединенных штатов, чтоб вести диалоги с чьей-то задницей.
– Но это все ж лучше, чем то, что нас ждет, генерал, – заметил Ахерн.– Завтра от нас и мокрого места не останется.
Кендалл возвел руки к небу и говорит, что если он решится на этот позор, то после службы ему обязаны воздвигнуть отдельный памятник.
И, скажу я вам, до того забавно было видеть генерала ВМФ соединенных штатов, орущего в задницу своего рядового.
– Штаб, это генерал Кендалл! Как меня слышно?! Повторяю, это команда Джекки-два, как нас слышно?! Отмена операции! Как слышно?! Отмена операции «Стерка»! Нас захватили, мы в тюрьме для пленных в Плейку! Со мной Брайнт, Берри и Бишоп и пара человек из сто первой пехоты! Штаб, срочно, отмена операции! Как меня слышно?!
Но сколько генерал не надрывался, никаких признаков жизни рация не подавала, даже помех не слышалось.
– Все без толку! Там глухо, как в танке. Дело дрянь!
Сержант Ахерн со вздохом откинулся на койку, и мы тоже все решили немного отдохнуть. А так как коек в камере было всего четыре, то все улеглись по двое. Кроме Ахерна и Кендалла, естественно. Соленто поделил койку с лейтенантом Бишопом, я прилег рядом с Бучесом, а рядовой Берри просто присел на пол, прислонившись головой к стене. Мне не спалось, и я начал терроризировать своего товарища. Я рассказал ему о случае с крестом, и он многозначительно хмыкнул.
– Так и есть друг, все зависит от твоей веры. Если ее нет совсем, то увешайся ты хоть с ног до головы ликами святых, все будет напрасно. Но если в тебе теплится вера, размером хотя бы с горчичное зерно, то можно свернуть с ней горы. Не волнуйся друг, если нам не суждено погибнуть здесь, этому не бывать. Не зря имя Чиди означает «Бог есть», матушка не прогадала, я еще тот везучий сукин сын.
Я только посмеялся, глядя на его широченную белозубую улыбку.
Тут он подкатывает рукав своей формы и отдирает крошечный пакетик, пришитый ко внутренней стороне.
– Ладно, не будем о грустном, давай немного затянемся, – говорит он, протягивая мне малюсенькую сигаретку.
– Где ты это дерьмо раздобыл? – удивился я.
– Помнишь Бриклейнда из третьего взвода? Так вот он ходил однажды в медкампус, обжог себе обе руки, пока трудился на кухне. Там одна девченочка, у которой в друзьях хиппи ходят, продала ему несколько пакетиков с дурью.
– Правда?! А как ее звали, он не говорил?
Сдавалось мне, я догадывался, о ком шла речь.
– Дружище, ты конечно извини, но как ее звали, это последнее,