с перевязанной головой и забинтованной рукой.
Как только отъехали от города, парень решил не терять времени даром… Для начала он недвусмысленно обнял Машу за талию и, пошло гыкнув, осклабил свои нездоровые желтые зубы.
Девушка, как ни странно, ничуть не испугалась. Она молча, но так сильно сжала его здоровую руку, что парень крякнул. От хрупкой девчушки с тоненькими косичками, почти ребенка, не ожидал такой силищи.
Маша молча и решительно смотрела на парня сверху вниз, готовая в любой момент пнуть его в причинное место. Он простонал и попытался высвободить свою руку. Не тут-то было! С десяток километров Маша цепко держала парня одной рукой, впившись, как клешней. Но потом, видя, что тот не думает возобновлять свои действия, отпустила. Так и ехали до самого Кирова, не проронив ни единого слова и не глядя друг на друга.
А на станции Машу ждала команда. Они знали, что Машка не подведет – обязательно приедет! К тому же дядя Паша позвонил на станцию в Киров и велел передать спортсменам, что опоздавшая едет на товарняке.
– Видишь, помню ведь до мельчайших подробностей, что сто лет назад было! А куда деньги и паспорт положила – опять забыла, – сокрушалась Мария.
– Найдешь, – попыталась успокоить Евгения. – Сколько раз уж теряла и находила. Ты почему-то не доверяешь мне: отдашь паспорт – тут же требуешь назад, да еще со скандалом.
– Я – со скандалом? Да я не умею скандалить!
«Быстро светлая полоска воскрешения памяти сменилась черной забытья», – подумала Евгения чуть ли не стихами.
– Да, к сожалению, со скандалом, – спокойно подтвердила Евгения.
– Это ты все время орешь на меня! Сука!
Впервые Мария обозвала Евгению. «То ли еще будет!» – как будто съехидничал кто-то над ухом. «О, Господи! Меня, пожалуй, тоже надо будет укладывать в неврологический стационар», – подумала Евгения.
Походы в больницу
– И не пойду я больше никуда с тобой, ни в какую больницу! – свирепела Мария.
– А мне, думаешь, очень нравится с тобой возиться? – не выдержала Евгения.
– Я тебя ненавижу!
– И я тебя!
После ссоры Евгению трясло. Казалось, что поднялась температура. Она легла на диван, укрывшись одеялом по самый рот. Корила себя за ввязывание в скандал.
«В конце концов, все уже случилось. Я уже осудила себя. Теперь надо оправдать и жить дальше, попытаться внушить себе, что все будет хорошо. Конечно, будет! Ведь не может быть все плохо. Жизнь-то ведь полосатая, как говорится», – возможно, она разговаривала вслух. Она встала, потому как все равно не могла уснуть. Вскипятила чайник и позвала семью полдничать. После оделась и вышла погулять. Встретила хорошую знакомую. Поговорили. Отмякла душой. Пришла домой и села за компьютер.
А завтра… Хорошо бы Мария до завтра забыла их ссору. Но в любом случае утром Евгения придет к ней и будет терпеливо ждать, когда та, нервничая и ругаясь, будет одеваться, чтобы идти в очередной раз на капельницу в дневной неврологический стационар.
Упреки за «преступление»
Почти