знакомую душу. А Джеймс, навещая дочку, будет рассказывать в Рэндаллсе, как мы тут поживаем.
Не жалея сил, Эмма старалась поддерживать столь счастливый поток мыслей и надеялась, что за игрой в триктрак они благополучно протянут остаток вечера, а сожаления останутся лишь у нее одной. Уже и игральный столик был разложен, как вдруг пришел гость, и всякая надобность в играх пропала.
Мистер Найтли, рассудительный мужчина лет тридцати семи или восьми, был не только давним и близким другом семейства, но даже и состоял с ними в родстве как старший брат мужа Изабеллы. Жил он примерно в миле от Хайбери и был у них гостем частым и желанным. А тем более желанным в этот вечер: пробыв несколько дней в Лондоне у их общих родных, он приехал домой к позднему обеду и теперь пришел в Хартфилд сообщить, что на Брансуик-сквер все в добром здравии. Появление гостя на некоторое время оживило мистера Вудхауса. Веселый нрав, свойственный мистеру Найтли, всегда мог его приободрить. Получив подробные ответы на все свои вопросы о «бедняжке Изабелле» и ее детках, мистер Вудхаус с благодарностью отметил:
– Как любезно с вашей стороны, мистер Найтли, что вы смогли навестить нас в столь поздний час. Боюсь, прогулка была не из приятных.
– Отнюдь, сэр. Вечер выдался замечательный: лунный и очень теплый. Я даже, пожалуй, отодвинусь подальше от камина.
– Но там, должно быть, очень сыро и грязно. Как бы вам не простудиться.
– Грязно, сэр? Посмотрите на мои туфли. Ни пятнышка!
– Надо же! Это, признаться, очень удивительно после такого-то ливня, как у нас тут был. С утра целых полчаса лило как из ведра. Я даже подумал, не стоит ли отложить свадьбу.
– К слову сказать, я ведь вас еще не поздравил. Представляю себе, какого рода радость вы оба, должно быть, испытываете, так что не буду спешить со всякими пожеланиями. Как все прошло? Терпимо? Как вы держались? Кто больше всех плакал?
– Ах, бедная мисс Тейлор! Как это все печально.
– С вашего позволения, уместнее было бы сказать «бедные мистер и мисс Вудхаус», но уж точно не «бедная мисс Тейлор». При всем моем уважении к вам и Эмме, однако речь идет о положении зависимом или независимом!.. В любом случае, я полагаю, угождать одному лучше, чем двоим.
– Особенно когда кое-кто из этих двоих – такое капризное надоедливое создание! – игриво заметила Эмма. – Это ведь вы хотели сказать? И сказали бы, не будь тут моего папеньки.
– Да, голубушка моя, ты права, – вздохнул мистер Вудхаус. – Боюсь, я и впрямь бываю капризным и надоедливым.
– Мой дорогой папа! Неужто вы думаете, что я или мистер Найтли и впрямь могли так говорить о вас? Какой кошмар! О нет, нет! Речь идет обо мне. Мистер Найтли любит подмечать мои недостатки – в шутку, конечно же, все это в шутку. Мы всегда говорим друг другу что вздумается.
В сущности, лишь немногие находили недостатки в Эмме Вудхаус, и только мистер Найтли ей на них указывал. Конечно, Эмма и сама от этого особого удовольствия не получала, однако отец ее мог расстроиться еще больше, а потому