отец и дочь схожи были доброжелательностью характера и привычкой поддерживать связь со старыми знакомыми.
Мистер Джон Найтли, благовоспитанный мужчина высокого роста и исключительного ума, в работе добивался блистательных успехов, а в частной жизни был почтенным семьянином. Однако подчас он бывал не в духе, а его сдержанность порой отталкивала людей. Его нельзя было назвать раздражительным или упрекнуть во вспыльчивости, однако нрав его все же был далек от совершенства, а при такой благоговеющей жене от природных недостатков избавиться трудно. Ее кротость на нем сказывалась не лучшим образом. В отличие от Изабеллы мистер Джон Найтли обладал ясным и острым умом и иногда мог повести себя нелюбезно или сказать резкое слово.
У своей очаровательной свояченицы он успехом не пользовался. Она подмечала все его недостатки и переживала все мелкие насмешки в сторону Изабеллы, которых та вовсе не замечала. Возможно, Эмма закрыла бы глаза на все его изъяны, если бы зять выказывал ей больший восторг, однако он с ней держался спокойно, как добрый друг и брат, не воздавая всяческих почестей и слепых похвал. Но даже если бы он рассыпался перед ней в комплиментах, Эмма никогда не смогла бы простить ему величайший, на ее взгляд, недостаток: порой мистер Джон Найтли не обнаруживал должной терпимости по отношению к ее отцу. Маленькие странности и причитания мистера Вудхауса вызывали в нем резкое неприятие и логичные возражения, преподносимые не самым лучшим образом. Случалось это нечасто, ибо мистер Джон Найтли, разумеется, тестя почитал и обыкновенно держался подобающим для своего положения образом, однако и то было слишком часто, на взгляд привыкшей быть снисходительной к отцу Эммы. Труднее всего ей было вынести постоянное предчувствие беды, хотя самой беды за ним обычно не следовало. Впрочем, в начале каждого визита радость встречи затмевала все другие чувства, и поскольку в силу необходимости в этот раз гости приехали ненадолго, ничто не обещало омрачить всеобщую сердечность. Не успели все устроиться и рассесться, как мистер Вудхаус, опечаленно вздохнув и покачав головой, привлек внимание старшей дочери к грустной перемене, произошедшей в Хартфилде с ее последнего визита.
– Ах, голубушка, – начал он, – бедная мисс Тейлор!.. Как это все прискорбно.
– О да, сэр, – с готовностью выражать сочувствие воскликнула Изабелла, – как вы, должно быть, по ней скучаете! И наша милая Эмма! Какая горькая для вас утрата! Как я за вас огорчилась… Не могу даже представить, как вы без нее обходитесь… Поистине печальная перемена… Но у нее, надеюсь, все благополучно?
– Благополучно, милая, надеюсь, что благополучно… Не знаю наверняка, но, по-моему, на новом месте она чувствует себя вполне сносно.
Тут мистер Джон Найтли тихо спросил у Эммы, действительно ли в Рэндаллсе все в порядке.
– Ах да, конечно! Никогда не видела миссис Уэстон такой счастливой и цветущей. Папа всего лишь выражает свои собственные сожаления.
– Это