Ромни и у него веселились, из пушек стреляли»[97]. Ромни, «человек добродушный и любезный»[98], мог занять царя еще одним интересным для страстного любителя пиротехники, каким был Петр, предметом. Несколько ранее описываемых событий, в 1695 г., Ромни по случаю возвращения в Лондон Вильгельма III, одержавшего в этом году блестящую победу над французами и отнявшего у них обратно Намюр, удивил столицу новым и необычным для англичан зрелищем, чудом пиротехники, роскошным фейерверком, изготовленным его артиллеристами. «При возвращении в столицу, – говорит об этом эпизоде Маколей, – Вильгельм III был встречен блистательным приемом, приготовленным в его отсутствие. Сидней, теперь граф Ромни, управляющий артиллерийским ведомством, вздумал удивить Лондон зрелищем, какого Англия еще не видывала в подобном размере. Пиротехники его ведомства истощили все свое искусство на то, чтобы устроить фейерверк и иллюминацию, которые бы не уступали бывавшим в Версале или на большом пруду в Гааге. Местом для этого была выбрана Сент-Джеймсская площадь. Все величественные домы с северной, восточной и западной сторон были наполнены аристократическим обществом. Король стал у окна в зале Ромни. Принцесса датская со своим мужем и двором занимала соседний дом. Весь дипломатический корпус собрался в доме посланника Генеральных штатов. Громадная пирамида огня среди площади лила бриллиантовые каскады, на которые смотрели сотни тысяч людей, наполнявших соседние улицы и парки»[99]. Понятно, как привлекательно было для Петра знакомство с таким искусником в устройстве фейерверков, как граф Ромни. Привлекала к себе внимание страстного «бомбардира», конечно, и вульвичская артиллерия. Недаром посещение артиллерийского городка не раз возобновлялось.
В тот же день, 2 марта, царю официально был передан подарок короля – яхта «The Transport Royal». Передавал по королевскому поручению адмирал Митчель. «И отдали Транспорт, – продолжает под этим же числом «Юрнал», – а приезжал от королевского величества к его царскому величеству ради того вице-адмирал Мичель». Получив, наконец, в свои руки желанный подарок, Петр на следующий же день, 3 марта, отдался занятию им, как ребенок, радующийся новой игрушке, и плавал на подаренной яхте три часа: «ходил с Кармартеном на Транспорте на парусах часа с три», – говорится в «Юрнале». Но к ночи на 4-е опять отправился в Вулич, где и ночевал: «Марта в 3 день. Поехали к ночи в Улич для отведания метания бомб и ночевали»[100].
4 марта, надо полагать по возвращении из Вулича, Петр занимается корреспонденцией, пишет в Москву и в Амстердам. Отвечая князю Ф.Ю. Ромодановскому на его письмо, полученное 1 марта, он писал: «Min Her Kenich. Писмо ваше, государское, писанное генваря 28, мне отдано марта 1, в котором изволишь писать о карабле, что згнил и что разве новой делать. И мы не толко что новой делать, мы и о старом тужили, что так зделано»; и далее собственноручно: «Ѳамендину прикажи давать старай окъладъ, по чему была у нашего полку. Тутъ же писано, что Якоѳъ