значит, что ему можно верить.
– Три года назад тебя всё устраивало, – выплёвываю я, вспоминая прошлое.
– Рот закрой, когда я говорю! – рявкает на меня, заставляя вздрогнуть. – Вы будете жить в моём доме, пока сын не перестанет в тебе нуждаться…
– Что ты несёшь? – нервно усмехаюсь я. – Ребёнку нужна мать всегда, а не до определённого возраста.
– А если не будешь выполнять мои приказы, я найду способ заботиться о сыне и без тебя, – как я понимаю, это он о том, чтобы я не перебивала.
– Мы никуда не поедем! Ты знаешь, где мы живем, и можешь приходить к сыну, когда тебе захочется, – говорю, стараясь быть спокойной.
– Я тебя и не спрашиваю. Мальчик уже в новом доме, – его слова, словно битой по голове.
– Что? Как так? Как ты посмел? – тараторю и хватаюсь за телефон.
– Раз, – начинает считать, отвлекая меня от набора номера мамы. – Два… Три, – и телефон в моих руках начинает вибрировать.
– Мама? – отвечаю на звонок.
– Дочка, – всхлипывает мама. – Они пришли… вырвали его из моих рук… Я ничего не смогла сделать! Полиция приехала, но услышав имя похитителя, полицейские сели в машину и уехали, – через рыдания рассказывает, и моё сердце готово выпрыгнуть из груди.
– Что ты сделал? – крикнув, я бросаю телефон и накидываюсь через стол на Кирилла. – Урод! Как ты мог! Он же ребёнок! – кричу, махая кулаками, но один из его амбалов хватает меня за талию и держит, словно котёнка, который отчаянно пытается выбраться из чужих рук, махая лапками и жалобно скуля.
Кирилл даже не вздрогнул. Сидит и смотрит, как я рыдаю и всеми силами пытаюсь расцарапать его лицо. Холодный, без каких-либо эмоций на лице, он смотрит на меня, как на ничтожество. А я, не переставая, сыплю оскорблениями, машу руками и ногами, желая разбить ему голову чем-то тяжёлым.
– Хватит! – рявкает, встаёт на ноги и приближается ко мне, пока его охранник опускает меня на пол и заводит мои руки за спину. Кирилл хватает меня за лицо, больно впившись пальцами в щёки. – Либо послушно собираешь вещи и едешь в дом, где сейчас мой сын, либо ты его никогда больше не увидишь.
Какой у меня выбор? Что я могу сделать без толстого кошелька и связей? Он уже забрал у меня ребёнка. Просто поехал и забрал! И даже не он сам, наверняка, отправил таких же амбалов, с какими приехал ко мне. Мой мальчик, скорее всего, сидит сейчас среди чужих людей испуганный и плачущий. У меня есть выбор? Нет. Я сделаю всё, что угодно, ради сына. Жить в доме Кирилла? Хорошо, я потерплю и буду искать решение. Если придётся, я его отравлю, задушу во сне или зарежу кухонным ножом, лишь бы мы с сыном жили в спокойствии.
Дрожащими руками под надзором одного из псов Кирилла я кое-как собрала чемодан своих вещей и две сумки с вещами сына. А через десять минут уже сидела на заднем сиденье внедорожника, зажатая двумя охранниками. Плевать на всё, главное сейчас – взять сына на руки и убедиться, что с ним всё в порядке.
Плевать на то, что ждёт меня впереди. Уверена, что ничего хорошего, зная, кто такой Кирилл Авдеев. Но я всё стерплю,