Форс мажор. Андрей Константинов

успокойся. Мне надо собрать вещи.

      – Я тебе обещаю, что разрешу привезти вещи. А курево сам тебе куплю.

      – Хорошо, хорошо…

      Оба, кряхтя, встали. Мокрые рубашки и штаны прилипали к телу.

      А в дверь продолжали долбить – теперь уже ногами. Оценив бесперспективность, Серпухов убежал на исходный рубеж, подставил ящики с помойки и попытался залезть в открытое окно кухни. Ящик под ним подломился, и Леха тут же разодрал до крови голень. Тогда он отчаянно заорал:

      – Вика, сука, открывай конуру!!

      Та, наконец очнувшись, испугалась сама и теперь дрожащими пальцами пыталась провернуть истрепанный французский замок. Его, разумеется, заело. Естественно, из-за двери этому не верили и добавляли к серпуховским воплям:

      – Вика, дверь к ебеням разнесем. Потом пыхтеть будешь, чинивши!

      Батя прижимал Дорофеева к двери грамотными уговорами. Тот, уже не пытаясь бежать, порылся в спортивной сумке, вытащил пачку денег и протянул Вике, вопросительно глянув на Батю. Он кивком разрешил, держа в фокусе руки Дорофеева и спокойного такого парня в комнате.

      – Матери отдай, – потребовал Батя.

      – Вика сдала? – прошептал Дорофеев.

      – Вика здесь ни при чем. Просто матери больше пригодятся, – так же тихо ответил Батя.

      Дорофеев отдал деньги Вике. Это потом мужчины жалеют, а поначалу все «Викам». Батя, продолжая фиксировать взглядом руки, с первого раза открыл дверь сам, и всех троих чуть не снесли сыщики.

      – …Ша, народ, похоже, со всеми договорились, – на правах старшего закончил разруливать Серпухов. – Забираем Дорофеева и… – он вчитался в документы второго, – гражданина Дортюка.