1989, рр. 7–12).
Амман, Моав и Эдом ассирийского периода находились в прямой конфронтации с Израилем и Иудеей, что свидетельствуют тексты на остраконах последнего периода существования Иудеи, найденные в иудейском городе Ахаде в Северном Негеве. Часть их связана с военным конфликтом с Эдомом (ер. 2 Пар 21, 8–10; 28–17) из-за контроля над торговыми путями к Акабскому заливу и Красному морю. Тексты насыщены разнообразной информацией о конфликте и военных мероприятиях иудеев (Aharoni 1981; Mazar 1990, р. 441; Мерперт 2000, с. 304).
1–2. Археология Палестины вавилонского периода
Динамичные события последних десятилетий VII – нач. VI в. до н. э. резко изменили общую ситуацию на Ближнем Востоке. Бурный взлет Вавилона привел к новой расстановке сил: многовековое доминирование Ассирии прекратилось, а позиции Египта резко ослабли. Иудея, Финикия и Филистия привыкли веками зависеть от могущественных соседей и лавировать между ними, но теперь оказались перед лицом более грозного врага. Нововавилонская империя сформировалась ненадолго, но зато с поразительной быстротой, и стремилась к политическому господству на всем Ближнем Востоке. Едва вступивший на трон нововавилонский царь Навуходоносор II (605–562 гг. до н. э.) немедленно разгромил египтян при Каркемише и Хаммате, и в 604 г. до н. э. ворвался в Палестину, захватив почти все значительные города Филистии до границы с Египтом[11].
В том же году была подчинена Иудея, царь которой Иоаким признал себя вассалом Навуходоносора (Иер 31, 9). Попытки антивавилонских восстаний (599, 598, 588 гг. до н. э.) были решительно подавлены, и в 586 г. до н. э. вавилонский полководец Набузардан разрушил Иерусалим. Эта дата считается началом вавилонского периода, условно выделяемого в истории Палестины и длившегося 66 лет, до падения Нововавилонской империи и вхождения Палестины в состав Персидской державы Кира Великого. Столько же лет длилась депортация евреев, финикийцев и филистимлян в Вавилон[12].
В течение нескольких поколений ученые-библеисты активно обсуждали проблему «вавилонского пленения», особенно вопрос о масштабе и сущности депортации. Критики историчности Библии (С.С. Тоггеу; см.: Albright 1960, рр. 140–141) не признавали самого факта катастрофического нарушения жизни в Палестине, считая как массовый вывод людей, так и последующую отстройку Иерусалима мифическими. У. Олбрайт выступил с резкой критикой такого подхода, причем опирался, прежде всего, на археологический материал, в то время еще довольно скромный[13]. Его поддержала в этом К. Кеньон, писавшая: «…ни в один другой период столь значительное число поселений не утратило городского характера» (Kenyon, р. 299).
В то же время, у археологов не было оснований говорить о прерывании культурной традиции в Палестине и о тотальном выселении ее жителей. Они склонны были, так сказать, смягчить взгляд на нашествие вавилонян как на деструктивный фактор. «В отличие от ассирийцев», – писал А. Мазар, – «которые депортировали все население Израиля после захвата Самарии, вавилоняне выслали только представителей высших