чем думаешь? – голос Матвея вернул его обратно.
Влад выпрямил спину и сказал на удивление спокойно:
– Ты прав Матвей, я теперь отвечаю за Настю.
– И за то, чтобы вернуться к своим, – добавил Матвей.
Влад выдохнул – Ксюша. Да, Матвей во всем прав, а он идиот, распустил сопли.
– Ну, вот и хорошо, – подытожил Матвей, – Теперь наша общая задача совершенно проста – выжить. Так что, давай займемся делом.
– Что предлагаешь? – спросил Влад.
– Для начала начнем наблюдать, когда ублюдки спят, когда жрут, в общем, изучим их распорядок труда и отдыха, как говориться. А потом видно будет.
Влад согласно кивнул.
– А ты в армии служил? – спросил вдруг Матвей.
– Нет, только военная кафедра на факультете, и месяца два в полях.
– Ну что ж, по крайне мере физически ты выглядишь крепкими парнем и довольно ловким. А это уже не мало. Сколько у нас в подвале мужиков?
Влад задумался:
– Кажется восемь.
– Ну – это целая бригада. Завтра утром, часа в четыре разведаем обстановку.
Глава седьмая «Дивлюсь я на небо тай думку гадаю: Чому я не сокіл, чому не літаю…»
Но разведывать обстановку пришлось гораздо раньше. Влад, чутко спавший в последнее время, расслышал, как кто- то стонет. Он сразу открыл глаза и понял, что это Настя. Она лежала недалеко от него на тонком матрасе и, свернувшись в комок, кутаясь в свитер, бессвязно шептала: «Пап… папа…страшно…не могу…». Ее волосы стали влажными, на лице проступили капли пота. Влад приложил руку к ее лбу и понял – она горит!
– Настя! – но она не отзывалась, все шептала потрескавшимися от сухости губами: «Пап…пап…папа…»
Влад резко подскочил, и чтобы никого не разбудить, тихо прокрался к выходу. План образовался простой – он помнил, что через два квартала от их дома была когда- то аптека.
Он вышел из подвала, и как тень, хватаясь руками за стены зданий, мелкими перебежками двигался от дома до будки электроподстанции, от будки до кирпичных гаражей, от гаражей до разрушенного киоска. И каждый раз, преодолевая открытое расстояние, он почти не чувствовал себя, и только оказавшись за очередной стеной слышал, как бешено колотиться сердце.
Влад с трудом разглядел в ночной темноте огрызок вывески «…тека», бившийся о стену трехэтажки. Старый дом сейчас выглядел как не дочищенное, облупившееся яйцо, местами его фасад совсем оголился, где- то свисали обрывки утеплителя, а в оконных проёмах аптеки торчали острые зазубрины выбитых стекол.
Освещения не осталось. Обгоревшие и вывернутые из городского асфальта фонарные столбы лежали на дороге как бетонные бревна.
Влад дернул дверь аптеки, но она, как ни странно, не поддалась, язычок замка прочно держал ее на месте, зато в выбитых окнах гулял, завывая ветер. Влад накинул поверх головы куртку и прикрылся руками, чтобы торчащие стекла не задели его, пока он пробирается через окно.
Внутри помещения все уже было разворочено: голые стеллажи с разбитыми витринами,