вызвонила мужа и набросилась на него. Чего время-то терять?
По огромной палате проносится наш смех. Мы еще не знаем, что не пройдет и года, как Женя станет матерью. Всего-то и нужно было – найти своего врача, который поставит правильный диагноз. Два месяца лечения щитовидной железы, беременность и долгожданный ребенок – он родится 14 апреля.
К нам заглядывает медсестра и предупреждает, что после полудня всем надо оставаться на своих койках – будет профессорский обход. Как я узнаю позже, это стандартная процедура – заведующая отделением проходит по палатам, смотрит карточки больных и задает врачам каверзные вопросы. Эдакий вызов на ковер, за которым наблюдают человек пятнадцать – невольные свидетели публичной порки. Здешняя начальница, видимо, не придерживается правила «ругай наедине, хвали при всех» – она резка в суждениях и не стесняется отчитывать подчиненных при пациентах. Иногда достается и нам.
– Выпадение влагалища? – громогласно спрашивает она у женщины на кровати в углу.
– Да, – отвечает та тихо. В ее планы явно не входило делиться диагнозом со всей палатой.
– Вы что, бревна таскали? Цемент? Родили разом хоккейную команду?
В комнате воцаряется гробовая тишина. Никто из нас не ожидал такой постановки вопроса.
– Мы строим дом, – после небольшой паузы отвечает женщина.
– У вас нет рабочих? Муж заставляет таскать кирпичи? – не унимается профессор.
Нам всем становится неловко. Начинаю чувствовать себя участницей ток-шоу и боюсь, что сейчас каждому будут давать слово. Мол, что пациент номер три думает по поводу выпавшего влагалища пациента номер девять. Нечеловеческий подход к пациенту во всей красе! На минуту ловлю себя на мысли, что мне нравится этот жесткий подход, но на самом деле я просто довольна, что заведующая ставит на место моего врача, делает то, с чем я не справилась. Поступает ли она красиво? Или правильно? Вряд ли.
07.07.2016
Я лежу в палате, куда поступают по скорой и кладут перед операциями. Каждый день тут будет появляться кто-нибудь новый – так объяснила медсестра. А вот я никуда не денусь: операция не нужна, а значит, для перевода в другую палату повода нет.
Многие женщины приходят «по записи», со готовыми анализами, с историями болезни. В их глазах живет тревога, но они ложатся сюда сами, понимая, что предстоит. Для меня же все они делятся на две категории: те, кто хочет знать, что будет представлять собой лечение, и те, кто предпочитает довериться врачам.
За следующие три недели я познакомлюсь со многими из них: молодыми и пожилыми, обеспеченными и со средним достатком, с теми, кто воспитывает детей, и бесплодными. У кого-то миома, кто-то мечтает избавиться от диагноза, который ставит крест на тебе как на женщине. Есть и такие, кто приехал в Томск из другого города, чтобы сделать интимную пластику. С одной из последних происходит курьез. После операции к ней заходит врач и резюмирует – они восстановили только