Мне просто не нужны деньги за ансамбль – это для души.
– А разве плохо, когда ты играешь для души и ещё деньги за это получаешь?
– Нет, не плохо, но так не бывает. Деньги лишают свободы… Если мы играем на общественных началах, никто с нас десять произведений в год не потребует. В погоне за количеством, мы теряем качество…
Шексна 2004
– Ребята! Ну, почему опаздываем! Уже пятнадцать минут от урока прошло! Потом задержу на столько же. Юные оркестранты торопливо усаживались на свои места, пытаясь несмело настраивать инструменты. – Откройте, пожалуйста «День Победы»! Начнём со вступления. Только аккомпанемент! Спасибо! Группа балалаек – молодцы! Пожалуйста, третий баян.… Все вместе… Малые домры, ярче мелодия – раз и, два и, три и, четыре и… Один такт до первой цифры акцентировать каждую ноту!.. Нет, не так! Твёрже! Утвердите Победу. Гоните врага с нашей земли, как это делали наши деды!
– Гони чеченцев! – вдруг выкрикнул музыкант-подросток, играющий на басовой домре. И зловещим топотом разнеслись шаги спецназа, выдаваемые басовой домрой… Оркестр шёл за ним…
– Спасибо, ребята! Не то! Нет торжественности, всё очень тяжело и мрачно. И чеченцы здесь ни при чём. Победа в Великой Отечественной войне – наша общая.
– Так мы же про войну и играем, а война – это страшно! – сказала самая маленькая девочка.
– Мы не про войну, а про Победу! Война – это страшно, а Победа – это очень торжественно, потому что так страшно, как было на войне, уже не будет. Будет мир, и всем будет хорошо, – выпалил десятилетний непоседа с большими чёрными глазами.
Москва 1996
Переход от станции Метро Пушкинская на станцию М. Чеховская.
– Встали тут! Играют, да на чём, на балалайке! Русскую землю-Мать поганят!
– А мы в подземелье… – ответила Юлька.
– Нищие нашлись! Денежки им подавай! Здоровые девки – работать надо! Я воевал, сил своих не жалел, всё для Победы. Немцев прогнали, светлое будущее строили. Всё для вас, чтобы вам хорошо жилось! А вы повыросли, обнаглели – лёгкого хлеба захотели!
– Дедушка, не кричите! Мы студенты, нам есть нечего, – снова попыталась объяснить моя напарница-гитаристка.
– Есть нечего!? Это в нашей стране?! Чтобы есть – работать надо. А вы хотите не работая, да сытыми быть! Молокососы! Да мы в вашем возрасте стояли у станков, на себе пахали, и с голоду пухли! Да, да пухли! – Дед ожесточённо потрясал в воздухе кулаками. – Вы и понятия не имеете, что такое голод! Есть им нечего! Это в мирное-то время! Где вот твои родители?! – вдруг обратился он ко мне. Почему они тебя не кормят?..
– Им зарплату не платят, – испуганно на чистоту выложила я.
– Зарплату не платят? – изумился старик, и стал пристально всматриваться в мои глаза…
Нифантово 1995
Бездонные чёрные глаза. Они ждут. В них надежда и боль. Мальчику уже два года. Он мог быть живым и подвижным, но засыпает на ходу. У него льняные светлые волосы и большие чёрные глаза. Это очень красивый ребёнок… Он ничего не говорит, не просит. Он просто смотрит… Малыш голоден…