огромная статуя богини встала с места и улыбаясь произнесла шёлковым, но пронзающим своим громом всё – голосом: “Счастливый и блаженный! Ты по закону станешь бессмертным богом вместо смертного!»
Затем кланяясь отвечал Фавст : «Я – пока не козлёнок – в молоко пока не упал.». Она отвечала – “Радуйся, радуйся, радуйся!
Затем всё смолкло, но простояв кланяясь ещё несколько секунд, центурион опять повернулся к скелету и увидел, что он в замешательстве. Его голова опиралась на руку, а сам он опирался на колонну и смотрел на центуриона в полном молчании. Даже без кожи было понятно, что он ожидал другого исхода. Он был то ли шокирован, то ли напуган.
А следом он сказал, растерянным голосом:
–Ты же всё пустил по фене…Кк-как боги это позволили?
– Но я сказал почти всё правильно.
– С ошибками! Казалось бы маленькие неточности, но боги относятся к ним жестоко и требуют точности исполнения!
– Я признаю, что запинался и допускал где то ошибки,но нас....меня никуда не отправили, и Прозерпина, или как ты говоришь “Персефона” даже заулыбалась.
– Она часто изображается с улыбкой. А маленькими неточностями ты называешь то, как извратил имя Эвклей-Эвбулей?
Скелет продолжал что то раздражённо тороторить и размахивать руками, но Фавст его перебил :
– Я понимаю,что тебя, вероятно, я поставил в опасную ситуацию, возможно, даже подставил, так как лишь благодаря тебе я могу видеть всё то, что вижу и за мной не охотятся те, кто предостеригает вход живым. Ты мой, cвоего рода, спаситель, что появившись в нужное время, что там, в лесу, что тут, охраняющий меня. Поэтому спасибо тебе и извини!
Челюсь скелета приоткрылась и он тут же замолчал и опустил руки, словно подобные слова слышит в первый раз. Он хотел что то сказать, но всё никак не мог собраться со словами . Челюсь его то закрывалась, то открывалась, но в итоге он просто покланился Персефоне, развернулся и вышел из храма, ничего не сказав. Фавст повернулся к богине, чтобы посмотреть напоследок на необычайную красоту храма и самой богини и заметил,что глаза её поднялись и устремились чють выше горизонта. Лицо же исполненное улыбкой так и застыло.
Когда Фавст вышел из храма, скелет сказал ему таким праздным голосом, словно ничего не случилсоь:
–Нам нужно в пещеру на другой стороне,– он говорил и показывал костлявым указательным пальцем вдаль, через реку.
Отвесная скала освещалась отражённым от воды светом, исходившим от камней наверху и переливалась в тёмно синих оттенках. Тропинка была узкая и подобна per item, так сказать, tenebricosum9 ,– вспомнилось Фавсту. Дорога мягко загибалась вверх, и за невысокой стеной слева, от выдолбленных в скале надписей, что было невозможно прочитать из-за полуразрушенных камней, растилалось несколько мерцающих гротов с узким проходом. Достигнув противоположной части, центурион заметил, что тишина превратилось в абсолютное молчание. Если до этого были слышни шорохи деревьев, чьи то отдалённые шаги, разносимые