выступлений работа на стройке начала его утомлять. В поисках бо́льшего заработка и графика, позволявшего бы хорошенько высыпаться, он принялся обходить местные магазинчики в поисках стабильной работы с посменным графиком. Как ни странно, но его наняли помощником в известное элитное ателье под названием George Osbourne & Son. Джон хоть и не славился отменным чувством стиля, однако начал замечать на музыкантах броскую одежду, формировавшую их потрясающие сценические образы, – культурное влияние отвязного Лондона, наконец проникшего в центральные графства.
«На смену пестрым костюмам и галстукам пришла яркая одежда и более экстравагантные образы, – рассказывал Мик Бонэм. – Кричащая одежда, соответствующая их громкой музыке… Rolling Stones и The Who теперь распевали иную музыку, положившую начало совершенно другой игре. Впервые увидев по телевизору барабанщика The Who – молодого Кита Муна, Джон настолько был впечатлен его образом, что начал экспериментировать с модой».
Мун уже тогда превратил ритмичную партию «бит-группы» в шоу одного актера – как благодаря своим диким энергичным соло, так и выходкам за кулисами, снискавшим ему дурную славу в музыкальных кругах. Однако его дизайнерские причуды вскоре переплюнул Джинджер Бейкер из Graham Bond Organisation, лишивший Муна звания лучшего рок-ударника. В свои двадцать шесть Бейкер уже заработал репутацию самого безбашенного барабанщика и самого неутомимого экспериментатора, когда дело касалось живых выступлений. Благодаря редкому сочетанию тотального технического контроля и впечатляющих сценических шоу Бейкера никогда не удавалось затмить товарищам по группе – Бонду и басисту Джеку Брюсу. «Вот кем я хочу быть, – объяснял он, – равноправным членом команды, а не кем-то, кто просто отбивает ритм впереди стоящим музыкантам». Впечатленный личностью Муна и мастерством Бейкера, Джон твердо вознамерился следующим примерить их звание.
Вскоре после просмотра первых телешоу The Who Джон начал экспериментировать с модными стилями, дополнявшими его сценический образ. К удивлению друзей и родных, эти эксперименты с одеждой не ограничивались сценой: занимаясь повседневными делами, Бонэм часто мотался по городу в настолько экстравагантной одежде, какую только могла позволить его новая должность у портных George Osbourne & Son. Джон принялся совершенствовать свой гардероб так же, как когда-то барабанную установку. В рамках одного из первых экспериментов Бонэм покрасил ношеную белую куртку молочника в ярко-желтый цвет, а накладные карманы – в кроваво-красный. На этом модные жертвы не закончились: Джоан Бонэм сшила сыну длинный сюртук из темно-зеленого материала и украсила цветами лайма – дизайнером выступил сам Джон. Но гвоздем программы, по выражению Мика, стала замшевая куртка в стиле Levi’s с черным кожаным воротником, которую брат выкрасил в зеленый цвет. «Он в ней частенько ходил, народ никогда прежде не видел ничего подобного, – вспоминал позже Мик. – Все пялились, но брату было плевать… Восемнадцатилетний парень в лиловой куртке молочника или ярко-зеленом сюртуке